Сhoice (СИ)

— Такая розовая и влажная, только для меня, — надеюсь мой оскал не слишком звериный, потому что мне действительно хочется её съесть.

Пока Гермиона металась по постели, зажимая себе рот рукой, я выписывал языком узоры в её промежности, постоянно касаясь главной точки удовольствия. Я усилил давление, буквально вылизывая всю влагу, и через некоторое время она вскрикнула и забилась в судорогах экстаза с криками: «Гарри, да, Гарри!».

Я поднял голову и облизнулся. Этот вкус мне определенно нравился, но еще больше мне понравится то, что сейчас произойдет.

Я резко лег на неё сверху, вглядываясь в глаза цвета растопленного шоколада. Одной рукой я держал себя на весу, другой направлял свой член, касаясь нежных створок, за которыми меня ждал рай. Так долго. Ад и небо, мне даже страшно. Вдруг сердце не выдержит?

— Гарри…

— Сейчас… Сейчас, — я резко вздохнул и начал членом медленно раздвигать нежные половые губы, не отрывая от Гермионы взгляда. На секунду я остановился, и когда Гермиона кивнула, сделал рывок бедрами и замер.

Мы простонали в унисон. Гермиона дёрнулась. А меня парализовало. Я не мог двигаться, не мог дышать, меня словно ударило током. То, о чем я так давно мечтал, оказалось лучше моих самых грязных фантазий — лучше полёта на метле, лучше пойманного снитча, лучше всего, что мы делали с Гермионой раньше. Просто невыносимо прекрасно.

Еще несколько мгновений мы лежали и не шевелились. По её щекам текли слезы, а губы были закушены до самой крови.

— Гарри. Больно. Двигайся, — произнесла она тихо.

— Герм, давай я… — если она сейчас скажет, чтобы я встал, я смогу… наверное. Но как же приятно наконец оказаться в ней, там, где и было моё место.

— Не надо. Закончи сейчас, пожалуйста. Не останавливайся, — она открыла глаза и попыталась улыбнуться, но получилось лишь скривиться от боли.

Я поцеловал её, слизывая каплю выступившей крови. Я ждал этого несколько месяцев. Она сдавалась, полностью отдавая власть над своим телом и жизнью мне.

Я медленно двинул бедрами назад, снова вызывая общий стон.

— Твою мать, — ад и небо, как это пережить? Сердце бьется как бешеное, словно я не лежу на любимой девушке, а бегу от детей Арагога.

Я закрыл глаза и начал размеренно двигаться. Я понимал, что ей может быть больно, но эмоции слишком меня захватили, и остановиться я смог бы только в крайнем случае.

Член скользил во влажные глубины просто идеально, словно наши тела созданы друг для друга.

Медленные движения сменились более частыми. Через минуту мы покрылись испариной.

Глаза Гермионы были закрыты, а голова металась из стороны в сторону. Она подняла руки и начала поглаживать мою спину, очевидно, стараясь заглушить свою боль.

Эта ласка только распалила меня, и я в мгновение ока ускорил движение. Её волосы и грудь подрагивали, а сама она начала вскрикивать.

Открыла красные от слез глаза. Неужели так больно, а мне просто невероятно хорошо. Может быть стоит остановиться, передохнуть…

— Не смей останавливаться, — сказала она, словно услышала о чем я думаю, — не смей. Закончи.

— Уже, почти… — я действительно был на грани.

Я продолжил вколачиваться в хрупкое тело.

Да. Ещё. Глубже. Как же хотелось, чтобы это длилось вечно.

Одной рукой начал сжимать грудь, другой волосы. Наши обнажённые тела, такие влажные, соприкасались при каждом ударе. Гермиона вскрикивала на каждый рывок.

Я уже на грани. Меня начало трясти. От напряжения я сжал её грудь ещё сильнее, вызывая громкий визг. Гермиона пыталась ослабить хватку, обхватив мою руку своей, но я не соображал.

Гермиона плакала и бормотала: «Больно», но я уже ничего слышал, только дёрнулся в последнем рывке и замер. Я словно воспарил над небесами. Словно меня выпустили на свободу, а я вдохнул свежего воздуха. Теперь я собираюсь дышать им постоянно.

Протяжный стон — и я без сил рухнул на Гермиону.

***

1998 год.

Гарри смотрел на то, как Рон замер, наблюдая за обнажёнными Гарри и Гермионой в дымке, что создал крестраж.

— Рон! Рон! Бей! Этого не было! — кричал Гарри изо всех сил.

Он верил в то, что говорил, вот только крошечный змей сомнения уже залез под кожу. Сцена повторяла в точности его сон, который привиделся ему сегодня. Такие сны о лучшей подруге были противоестественны, и он постарался забыть о них. Теперь забыть увиденное должен и Рон. А то, что он исправно вбивается в кулак каждый вечер, так это заслуга воспоминаний о Джинни, и только иногда самой Гермионы, грудь которой он недавно увидел мельком. — Она ждала тебя! Она ждала только тебя! Она любит тебя! — кричал Гарри и наконец увидел, как на лице друга гримаса страха сменяется злостью.

В следующую секунду Рон сделал замах мечом — и проклятого крестража не стало. Больше никто никого не будет вводить в заблуждение.

— Да я и не поверил, — сказал с улыбкой Рон. — Мы ведь друзья.

— Лучшие друзья.

========== Глава 2. Когда выбор не может быть правильным ==========

1996 год