Шокирующая архитектура

Через 10 лет после постройки Новодевичьей колокольни в самом конце XVII века началось строительство другой московской башни, с судьбой драматичной и поучительной. В 1699 году вернувшийся из большого европейского вояжа – Великого посольства, – видимо, с неплохим капиталом, сподвижник молодого царя Александр Данилович Меншиков покупает участок земли на улице Мясницкой, дабы выстроить здесь достойные его нового статуса палаты. Именно по Мясницкой Петр ездил в Немецкую слободу, на этой улице часто проходили любимые царские маскарады и гуляния, и жить там стало престижно и модно. Меншиков подошел к строительству своей московской усадьбы серьезно, первым делом он приказал очистить Поганые пруды, куда сливались нечистоты из боен соседней слободы мясников. Тогда мясницкий водоем получил знакомое нам название Чистые пруды. На границе его участка находилась деревянная и довольно уже ветхая церковь Архангела Гавриила, которую он решил сделать своим домовым храмом. Но начавшаяся война со шведами заставила на время отложить эти планы.

К обустройству своего московского имения Меншиков вернулся через пять лет. В то время в Москве находился один из лучших зодчих, декораторов, скульпторов и вообще художников широкого профиля, что в те времена было нормой, Иван Зарудный. Он был автором нескольких храмов в Первопрестольной, самым знаменитым его творением была яркая церковь Иоанна Воина. Меншиков обращается к Зарудному с заказом нового храма в духе европейского барокко, для царского любимца это было принципиальным, поскольку ориентация на голландский вкус стала главным трендом петровских построек. Для Зарудного это было интересной задачей, он бывал в европейских городах и имел представление о западном церковном зодчестве. Тем более, что заказчик настаивал на том, чтобы новая церковь была, как раньше говорили, «под колоколы», когда главный церковный объем вырастает в башню-колокольню, и чтобы башня та затмила бы высотой и роскошью самого Ивана Великого. Иван Зарудный умело соединил традиционную русскую композицию храма с западными деталями и успешно справился с заказом царского фаворита.

Откуда у Александра Даниловича появилось желание строить именно башню? Считается, что из-за фурора, который произвела только что завершенная по приказу Петра Сухаревская башня, самое высокое светское строение в стране высотой 64 метра. Она поразила воображение москвичей, ее стали величать «невестой Ивана Великого». Меншикову хотелось заявить о своем могуществе, которое нуждалось в мощном визуальном воплощении, отсюда и стремление к рекордам. Появился проект церкви-башни, состоящей из четверика и шести уменьшающихся восьмигранных ярусов, венчалась башня тридцатиметровым (!) шпилем и фигурой ангела Гавриила. Ничего подобного в России строить еще не доводилось. Откуда взялась такая творческая дерзость у зодчего Ивана Зарудного? Судя по всему, подобный проект уже обсуждался Петром с Доменико Трезини, который, возможно, участвовал в проектировании Меншиковой башни. Во всяком случае, через несколько лет Трезини начнет в новой столице строительство Петропавловского собора, в силуэте которого угадываются черты башни Меншикова. То есть Данилыч знал, что именно по нраву Петру Алексеевичу, и желал порадовать его своей колокольней.

Реконструкция первоначального замысла Меншиковой башни

Строительство башни длилось три года, в 1707 году церковь Архангела Гавриила была открыта, она стала самым высоким строением Москвы, на 84 метра вознесся золоченый шпиль. Теперь у Ивана Великого появилась «сестра», как называли новое архитектурное чудо у Чистых прудов. Церковь получилась нарядной, воздушной, пластичной. Все оформление храма было уникальным: многочисленные орнаменты покрывали стены церкви, скульптуры можно было рассматривать и дивиться искусно вырезанным херувимам, букетам, вазонам, гирляндам. А внутри храма можно было увидеть двухсветную царственную трапезную со скульптурой петровского времени и господскую ложу Меншикова на галерее второго этажа. Установили колокола и даже куранты, и башня обрела громкий голос. Правда, не все с восторгом встретили башню-«чужестранку», и без того считая Алексашку выскочкой, построившим храм из чисто мирских соображений. Осуждение москвичей усилилось после назначения в 1710 году Меншикова градоначальником Петербурга, Москву он покинул, и отделка храма осталась незаконченной.