Шокирующая архитектура

Безусловный триумф советской команды, возводившей павильон, вызвал глухое раздражение у немецких визави, лидер которых Альберт Шпеер, главный архитектор Гитлера, еще только начинал свою оглушительную карьеру и не обладал таким опытом, а потому решил сначала узнать о замыслах конкурентов, а затем уже «сыграть на опережение». С помощью организаторов выставки он тайно «ознакомился» с макетом советской делегации и значительно увеличил высоту своего павильона. Сам Шпеер вспоминал об этом: «С высокого цоколя прямо на немецкий павильон триумфально надвигалась десятиметровая скульптурная группа. Я быстро сделал новый набросок нашего павильона в виде массивнейшего куба, расчлененного на тяжелые прямоугольные колонны, о которые, казалось, должен был разбиться вражеский порыв, а с карниза моей башни на русскую пару сверху вниз взирал орел со свастикой в когтях». А вот как эти события описывала Вера Игнатьевна Мухина: «Немцы долго выжидали, желая узнать высоту нашего павильона вместе со скульптурной группой. Когда они это установили, тогда над своим павильоном соорудили башню на десять метров выше нашей. Наверху посадили орла. Но для такой высоты орел был мал и выглядел довольно жалко».

Панорама Всемирной выставки в Париже. 1937

Одним из первых посетил выставку известный художник и критик Александр Бенуа, который был заворожен открывшейся панорамой: «По бокам от моста Сены возвышались павильоны Германии и Советского Союза с их символическими кумирами – с презрительно отворачивающимся орлом и с неистово наступающими на него пролетарскими гигантами. Эта советская скульптура – поистине один из гвоздей выставки». Французская пресса отзывалась о «Рабочем и колхознице» также с восхищением: «Эта гигантская статуя павильона Советов, в которой молодость прорывается в великолепной радостной легкости, как большая надежда, шагающая к небу». Вход в немецкий павильон был также украшен скульптурными группами Йозефа Торака «Семья» и «Товарищество» в неоклассическом духе, которые своей архаичной статикой только подчеркивали контраст двух соперничающих экспонентов. «Стоящие рядом друг с другом полные сил могучие фигуры, идущие нога в ногу, объединенные общей направленностью воли, устремленные вперед, уверенные в себе и уверенные в победе…» – отзывы журналистов о немецких атлетах.

Альберт Шпеер

Павильон Германии на выставке в Париже 1937

Главная интрига выставки вполне удалась. Противостояние двух идеологий, выраженное пластическими средствами, стало символом целой эпохи – конца 1930-х годов, когда мир стремительно шел навстречу катастрофе. Советский задор и немецкая незыблемость, энергичная динамика порыва и мощная настойчивость статики, стремление в будущее и опора на традиции – павильоны СССР и Германии ярко продемонстрировали свои эстетические принципы и идейные установки. Но при всей несхожести результатов отчетливо читалось нечто общее в самих подходах немецких и советских идеологов, а также архитекторов, воплощающих идеи в конкретные образы. Для обеих сторон было важно использовать выставку и сами павильоны как возможность транслировать свои государственные идеи многомиллионной аудитории разных стран.

Борис Иофан

Советский павильон на выставке в Париже 1937

Любопытно, что определенная общность наблюдается и в творческих судьбах самих зодчих – Бориса Иофана и Альберта Шпеера, особенно, если рассматривать первую, самую успешную, половину их карьеры. Оба зодчих были поклонниками скорее классической ордерной архитектуры, они никогда страстно не увлекались авангардом – главным трендом первых десятилетий XX века в искусстве и архитектуре. Именно поэтому они в свое время и вышли на первые роли в своих странах, ведь крепнувшие государства с имперскими амбициями отдавали предпочтение устойчивым формам и классическим пропорциям. Оба архитектора стали авторами громких проектов, воплощенных в жизнь и ставших флагманами национального зодчества. В Москве Иофан построил знаменитый Дом на набережной, в Берлине Шпеер возвел новое здание Рейхсканцелярии, оба сооружения стали программными для того времени. В каждом из них автор следовал своим представлениям об официальной архитектуре, Иофан соединял новаторство конструктивизма с классикой, Шпеер настаивал на римских лаконичных линиях и мощных объемах.