Шоколад (СИ)

Подвигала пальцами, подняла руку, чуть пошевелила ногами, медленно сдвинула одеяло. На мне вместо одежды был только широкая повязка на плече и груди. Нынче я вернулась в лагерь вообще без вещей, словно заново родилась здесь. Рождение оказалось травмирующим, но это не меняло сути. Страх, что меня не выпустят, отступил, Борьбы в моей короткой жизни оказалось так много, что больше не осталось сил думать о ней.

Мышцы ослабли, но я жива, могу двигаться, значит, пора сделать первый шаг. Медленно села, спустив ноги на деревянный пол, придерживаясь рукой за прикроватный столик, встала на дрожащие ноги. В таком полусобранном состоянии вряд ли смогу дойти до туалета. Снова опустилась на кровать. В коридоре послышались шаги, дверь распахнулась, на пороге возник Витька.

— Упс!

Он отвернулся, мой вид его якобы смутил. Медики не стесняются обнажённых тел, Витя просто сделал неуклюжий реверанс в мою сторону. Я подтащила одеяло и закрылась.

— Как себя чувствуешь? Вижу нормально, раз встала!

Витя подошёл ближе, его распирало от радости, а я не могла понять причину.

— Хо-хо! Недавно хотел отсюда сделать ноги. Но передумал. Представляешь, я передумал! Смотрю, ты тоже передумала. Заколдованное место! Не находишь?

Шутник.

Витька плюхнулся на кровать рядом со мной.

— Знаешь, какая группа крови у Петра Григорьевича. Нет? Та, которая подходит всем. Ну-ка, медик, скажи?

Я улыбнулась, показав большой палец.

— Правильно. Первая отрицательная. Кстати, в тебе его кровь, я переливал после аварии. Хотел операцию делать, потом испугался. Подумал, а вдруг зарежу? Конечно, потренироваться можно было, — Виктор шутливо толкнул меня плечом, — но Пётр тогда закопал бы рядом с тобой. Хорошо, спасатели прибыли. Мы тебя в вертушку и вперёд. И операция удачно прошла. Точно?

Я кивнула. Витька заразил меня своим настроением и болтовнёй. Взяла его за футболку, а потом указала на себя.

— А! Да! — Док хлопнул себя по лбу. — Вот же!

Из пакета, стоявшего на полу, док выудил безразмерную женскую сорочку в миленький голубой цветочек.

— Давай помогу.

Он ловко просунув мои голову и руки в нужные отверстия и одёрнул вниз.

— Готова. Хоть на бал.

Он помог мне подняться и, поддерживая, повёл в туалет. Естественные потребности никто не отменял. Двигаться самостоятельно, было приятно до слёз, ноги дрожали, но каждый последующий шаг давался чуть легче. Справившись в туалете без Виктора, я по стеночке выползла обратно. Он водил меня по комнате до тех пор, пока я не устала и не показала на кровать. Виктор помог лечь, дал в руки небольшой эспандер и велел разрабатывать руки, особенно левую. Через час он принёс ужин, потом второй ужин. Ближе к ночи он притащил чай с молоком и шоколад.

Откуда Витька узнал про молоко, для меня осталось загадкой. С большим удовольствием мы почаёвничали. Около меня на прикроватном столике он оставил телефон и рацию, научив меня, как ими пользоваться.

— Не стесняйся, зови по любой надобности. Приставлен к тебе адъютантом круглосуточно.

Реабилитация шла полным ходом. Прошло несколько дней, Пасечник так и не появился. Произошедшее той ночью стало казаться последствием моей разгулявшейся фантазии, мистикой, сдвигом сознания. Он каждый день был со мной в больнице, а теперь моё здоровье перестало его волновать? Пусть о моём самочувствии ему докладывал Витька, но повидаться ведь можно?

Среди голосов в коридоре я пыталась вычленить его голос, определить настроение по интонации. Раздражён? Зол? Отдаёт какие-то приказы? Говорила себе стоп, но всё равно прислушивалась к шагам, к обрывкам разговоров в коридоре, подходила к окну. Оно выходило на тренировочную площадку, на которой почему-то никто не отжимался, не выпендривался друг перед другом подъёмом с переворотом, не таскал покрышки. Раньше по утрам там всегда было многолюдно.

Спросить Виктора о том, что происходит, я не решалась, боясь услышать неутешительный ответ. Но судя по этому разгильдяю, нельзя было сказать, что он чем-то озабочен. Док находился в приподнятом настроении, из чего я сделала вывод, что в колонии порядок, Витька беззаботно тусит с очередной подружкой, а я в силу постоянной тревожности снова надумала плохое.

Однажды утром я проснулась от оглушающей тишины. Сердце сжалось в испуге. Почему так тихо? Что случилось? В колонии я жила в постоянном напряжении, и сменившийся фон за окном, тишина в коридоре, всколыхнули все мои страхи. Лучше бы всё шло без изменений — так намного легче существовать.

Постучавшись в дверь, сияющий как начищенный самовар Витя притащил завтрак и пакет с мужской формой сотрудника ФСИН небольшого размера.

— Ешь быстрей, пойдём на улицу.

Витькино возбуждение передалось и мне. Я была заперта в четырёх стенах ещё со времён больницы, и, действительно, уже не могла оставаться здесь. Пусть под дождём среди унылых корпусов, но всё-таки свобода.

Переодевшись в серую рубашку, синие брюки и подпоясавшись ремнём, я преобразилась. Синяя куртка завершила образ. Виктор, подшучивая про симпатичного мальчика, сопроводил меня на улицу.