Шоколадная лавка в Париже

– Да, Тьерри говорил. – Элис подняла голову. – Но он ей так радуется! Прямо восторженный мальчишка! Физиотерапевт никак не мог его заставить делать упражнения, а теперь он сам, без уговоров… и овощи ест… и всякие планы строит… Не помню, когда видела его таким бодрым!

Элис поглядела на меня:

– Тьерри меня бросит.

– Не выдумывайте, – произнесла я.

А про себя прибавила: у Элис такой жуткий характер, что, если бы Тьерри хотел ее бросить, так долго не продержался бы.

– Послушайте, что я вам скажу. – Я села рядом с ней на обочину. – Мы ведь с вами обе понимаем, что Тьерри неисправимый оптимист, верно?

– Можно и так сказать. – Элис издала слабый смешок.

– Ну а на проблемы попросту закрывает глаза.

– Да, – согласилась Элис. – Например, на свою ненасытную утробу.

– Скажу вам честно, – продолжила я, улыбнувшись. – Клэр очень больна. По-хорошему, ей бы не в Париж ехать, а в больнице лежать.

И тут я поняла.

– Нет, – медленно поправила саму себя я.

Клэр ничего мне не говорила: каково состояние ее здоровья, известно только ей и ее врачу. Но постепенно я сама все поняла. Осознала весь масштаб происходящего.

– Нет, – повторила я. – Ее не в больницу надо отправлять, а в хоспис.

Я посмотрела на Элис, проверяя, осознает ли она то, что я ей говорю. Я и сама это только недавно осознала.

– Элис, эта поездка в Париж – последнее, что Клэр сделает в своей жизни. Понимаете? Она вернется в Англию, а потом…

Я закусила губу.

– А потом умрет, – закончила я.

– Все так серьезно? – Элис уставилась на меня во все глаза.

– Да, – кивнула я.

– Господи! – выдохнула Элис.

Некоторое время она молчала. Явно думала о том, как сама недавно чуть не потеряла Тьерри.

– Он мне не говорил, – произнесла Элис.

– Может, он и не догадывается. Клэр об этом не рассказывает.

– Даже если догадался, сунул голову в песок. Делает вид, что ничего особенного не происходит.

Мы обе улыбнулись. Некоторое время сидели молча, наблюдая за Бенуа, бредущим к шоколадной лавке тяжелой поступью.

– Ну что? – наконец нарушила молчание я.

– Значит, предлагаете не вмешиваться? Пусть делают что хотят? – с досадой поинтересовалась Элис. – Вот каков ваш совет? «Элис, слейся с пейзажем и не высовывайся»?

– Да, – подтвердила я, немного подумав. – Но совсем недолго. Элис, Тьерри ваш. Разве вы сомневаетесь?

– Сомневаюсь, что найдется другая, которая его вытерпит. – Она слабо улыбнулась.

Я тоже улыбнулась. Элис направилась обратно к фургону. И оттуда прокричала:

– Кстати, его сына это тоже касается!

Но я сделала вид, будто не расслышала.

Тут подошел Фредерик. Выбросил окурок и погладил пса Нельсона Эдди.

– Bonjour, – поздоровался он. – Готова к трудовому дню?

Я поглядела на поднимавшиеся со скрежетом ставни:

– А как же!

Глава 28

К восьми утра я засыпала на ходу. Пришлось выбросить целых два противня апельсинового шоколада: переложила сливок, и получилось что-то вроде шоколадного йогурта. Бенуа ворчал себе под нос, Фредерик с обеспокоенным видом выспрашивал, о чем я разговаривала с Элис. Я, естественно, молчала как рыба. По непонятной для меня самой причине я пообещала за время перерыва освоить технику приготовления миндального шоколада. Естественно, руки у меня до этого дела не дошли, а наверстывать упущенное нет времени: le tout[51] Париж в курсе, что «Шоколадная шляпа» возобновляет работу сегодня.

Я вяло поджаривала миндаль. Тут Фредерик потянулся к противню поверх моего плеча, чтобы убрать зеленые орехи. От неожиданности я вздрогнула, резко обернулась и задела медный чан. Шоколад хлынул на пол и растекся по всей мастерской. Я поскользнулась. Вся эта сцена так явственно напомнила мой несчастный случай, что я разревелась. Фредерик изо всех сил демонстрировал сочувствие, но моя неуклюжесть явно действовала ему на нервы. Бенуа сердито бормотал себе под нос. Общий смысл сводился к тому, что именно из-за таких штучек он никогда не работал на кухне с женщиной. И тут с крыши теплицы донесся какой-то звук. Мы одновременно вздрогнули. Там кто-то сидел! Наверху четко вырисовывался темный силуэт, зловеще нависший над нашими головами.

– Merde! – пробормотал Фредерик.

Он кинулся к раковине и схватил здоровенный нож, которым мы нарезаем травы.

– Кто здесь? – прокричала я дрожащим голосом.

Ответа не последовало.

Хорошо, что я тут не одна, а с мужчинами!

Мы подошли к окну. Большая темная фигура зловеще повисла на краю крыши и вдруг с грохотом спрыгнула во двор. За какую-то секунду Бенуа распахнул дверь черного хода. Мы все, не сговариваясь, навалились на скорчившегося на асфальте злоумышленника.

– А-а! Пустите! – завопил тот.

Я сразу узнала голос Лорана.

– Отбой! – объявила я, отходя в сторону. – Ложная тревога.

– Что у тебя за привычка на меня набрасываться? – проворчал Лоран, отряхиваясь.

– А ты попробуй больше не лазить по крыше нашей мастерской, – сердито парировала я, переводя дух. – Ты зачем туда забрался?

– Звонил в дверь, а вы не открывали. Оглохли вы все, что ли?

К счастью, мужчины меня не выдали и про мою истерику рассказывать не стали. Лоран поглядел на меня, потом перевел взгляд на залитый шоколадом пол.