Шоколадная лавка в Париже

– Просто извиниться хотел – ну, за то, как повел себя утром, – пояснил Лоран. – Просто смутился и растерялся. Понимаю, со стороны это выглядело грубо…

– Я к твоим тараканам уже привыкла, – мрачно ответила я.

– Сам знаю: у меня их полным-полно.

Лоран вздохнул и вдруг перешел на английский:

– Анна, я очень стараюсь, но мне это все нелегко дается.

– Ну а я пока стараюсь, чтобы меня посадили за тяжкие телесные, – пошутила я, но шутка прошла мимо Лорана: помешал языковой барьер.

– Фредерик, принеси нам два кофе, – попросила я.

Как ни странно, Фредерик безропотно исполнил требуемое. Бенуа с привычным бормотанием взялся за швабру и отправился мыть пол.

Я зябко повела плечами: в маленький дворик солнце не проникает, и сегодня там слегка прохладно.

Мы с благодарностью взяли у Фредерика кофе. Я обеспокоенно покосилась на часы.

– Я вырос в Бейруте, – медленно произнес Лоран. – Отца отправили туда, потому что обстановка была неспокойная. Ждали беспорядков. Так и вышло.

– Сочувствую, – произнесла я.

– Вообще-то, Бейрут – очень красивый город, – сердито возразил Лоран. – Море, горнолыжные курорты, а какая там еда!

Я отвела взгляд. Пусть говорит Лоран, а я встревать не стану.

– В общем, в Бейрут отправили французские войска, и папу в том числе. Да, тяжелое было время…

Лоран умолк. Пришлось напомнить ему о моем присутствии:

– Значит, там Тьерри встретился с твоей матерью?

Лоран покачал головой:

– Представляешь, что ей пришлось пережить, когда ее семья узнала, что она ждет ребенка от французского солдата?

– Даже представить не могу.

– Ее выгнали из дома. Бабушка тайком убегала посреди ночи – тихо, чтобы никто не заметил, понимаешь? – и носила нам еду.

– Выходит, они с Тьерри не…

– Нет, не поженились, – покачал головой Лоран. – У папы были другие планы. Он даже рассказал маме про Клэр.

Я нервно закусила губу. Чуткостью Тьерри не блещет, но такое даже для него чересчур.

– А после твоего рождения?..

– Папа посылал нам деньги, – признал Лоран. – А когда мне было семь лет, мы ненадолго ездили к нему в Париж. К тому времени папа уже познакомился с Элис.

– Ну и как она вас встретила?

Лоран фыркнул:

– Моя мама намного красивее. Элис с самого начала приревновала. А меня она и вовсе старалась не замечать. Делала вид, будто я маленький беспризорник, которого пустили в дом из милости.

– А почему у них с Тьерри нет детей?

– Наверное, потому, что она ведьма. – Лоран пожал плечами.

– На самом деле Элис не так уж и плоха, – возразила я.

Чем дальше, тем больше я понимала, как тяжело Элис строить отношения с твердолобым упрямцем, зацикленным исключительно на собственной персоне.

– Тебе здесь понравилось? – спросила я.

– В Париже? Конечно. Пришел в полный восторг, – ответил Лоран. – Так чисто, прохладно, и воздух свежий! Огромные дома, улицы… Мама ходила без платка, а на нее никто даже не обернулся! В Париже она снова обрела свободу. Не то что в Дайехе: там все знали про ее «позор».

– Сильная женщина, – произнесла я.

– Еще какая. – Лоран резко кивнул. – Никто ей не помогал меня растить, но она и одна отлично справилась.

– Вам, наверное, не хотелось уезжать из Парижа?

– Пришлось. Мама папе не жена. Не могла же она просто взять и остаться. Конечно, в Бейруте проблем хватало, но дом есть дом. Да и от бабушки мама уезжать не хотела.

– А как вы ладили с Тьерри?

– Отлично – когда он был в настроении со мной общаться. Если находишься в центре его внимания, такое чувство, что для него нет человека важнее тебя. Папа водил меня на работу, все показывал, рассказывал, и мне было интересно. Очень.

Я кивнула.

– Папе нравилось, что я им восхищался. Некоторое время он позабавился с новой игрушкой, а потом мы уехали обратно – и папа опять про нас забыл.

– Тьерри письма писать не мастер, – подтвердила я.

– Такие люди, как он… – задумчиво проговорил Лоран. – Они как солнце, понимаешь? Все остальные крутятся по орбите вокруг них. С великими людьми всегда так: с шеф-поварами, дирижерами, теннисистами. Они свет, а другие к ним тянутся.

В тоне Лорана я не услышала ни капли горечи. Я посмотрела на него. Кажется, Лоран наконец сумел понять и принять Тьерри. Лоран почувствовал мой взгляд и посмотрел мне в глаза.

– Плакала? – сразу догадался он.

Я кивнула.

– Из-за меня?

Я еще раз кивнула: не хотелось объяснять про фиаско с шоколадом. А что? Не так уж и соврала: Лоран и правда меня чуть до слез не довел.

– О боже, – простонал он, – я самый отвратительный, самый законченный эгоист на свете. Анна, я не хочу быть таким, как отец.

Лоран притянул меня к себе и крепко обнял. Я спрятала лицо у него на груди.

– Обещаю, ты больше не прольешь из-за меня ни одной слезинки, – шепнул Лоран мне на ухо.

– Поздно, – ответила я.

Я шмыгнула носом и прижалась к Лорану так крепко, будто никогда не собиралась отпускать. А потом он снова меня поцеловал. Тут из мастерской резко постучали по оконному стеклу. У Фредерика вид был встревоженный, а Бенуа, к моему удивлению, улыбался.

– Покупатели! – прокричал Фредерик.

– Иду! – встрепенулся Лоран. – За работу!

– Погоди, – остановила его я. – Что стало с твоей мамой?