Шоколадная медаль

Михал - Михалыч даже остолбенел от такой наглости. Даже то, что Люшин ему в утешение крикнул:

- Сегодня - никак! Мы на боевые! - Не избавило его от ощущения, что его просто оплевали.

Он немного постоял на месте, потом неторопливо пошел назад в модуль. Он умел сдерживать эмоции, сейчас в частности, но внутри клокотала злость. Я поставлю этих мальчишек на свое место, - твердо решил он. Что сделать с Олеговым, он решил быстро, вспомнив информацию о майоре с маслом на пятом посту, принесенную в ''клювике'' Найденовым. Дам-ка я кусок парням из ''Кобальта'', - решил он, чтобы не заниматься этим делом самому.

Михал -Михалыч недолюбливал пижонов из этой организации, занимающейся делами, где граничили экономика и бандитизм, где пахло очень большими деньгами. Они своим самодовольством напоминали ему жирных, объевшихся котов. Еще в Союзе Михал - Михалыч изъял у майора авиации в полку, который он курировал, брошюру некого Якубовича, в которой наряду с прочей клеветой, рассказывалось о том , что в составе НКВД в конце двадцатых было создано ЭКУ, экономическое управление, занимавшееся тем, что ''трясло'' нэпманов, добывая средства для индустриализации. В той брошюре утверждалось, что этот скромный в начале отдел стал приносить стране большие деньги, его ставили в пример другим. В результате вся правоохранительная система переняла их стиль работы: внезапные обыски, конфискации и прочее... В Союзе нэпманы, как класс, перевелись, но, как оказалось, тот славный опыт не угас, дал росток на земле братского Афганистана. Единственное, что мешало парням из этой гибридной организации, так это наглое вмешательство во внутренние дела Афганистана американцев, усматривавших в существовании и деятельности ''Кобальта'' нарушение каких-то норм и конвенций.

Не дойдя до модуля, Михал -Михалыч свернул к автопарку, решив сначала мимохо-дом заехать в ''Кобальт'', а потом в особый отдел дивизии, чтобы оформить запросы в областные управления с просьбой '' пощупать'' родственников и друзей Найденова...

ГЛАВА 25.

С полуночи и до четырех часов утра выстраивалась дивизионная колонна машин, чтобы потом с рассветом , ''скрытно'', многокилометровой змеей наполняя грохотом окрестности, начать движение к месту боевых действий.

...Утренний холодный воздух бил в лицо, выжимая слезы из глаз. Последние машины бронированной змеи пересекли городскую черту лишь тогда, когда первые уже проехали километров пятнадцать. В этот же ранний час на Баграмовском аэродроме завершилась погрузка авиабомб в бомбардировщики, а на Кабульском аэродроме в вертолетах дремали десантники разведроты, которой предстояло стать наконечником копья, чтобы воткнуться в точку, которую разрыхлит артиллерия с земли и авиация с воздуха. Снаряды и бомбы будут дробить скалы, умножая число смертоносных осколков, призванных рассекать человеческую плоть, а эта плоть будет зарываться в каменистый грунт, забиваться в щели, чтобы, когда десантники после высадки будут пересекать белоснежное поле ледника, начать снайперским огнем с каменного гребня бить по черным точкам на снегу... Снайпер ликовал, воображая, что он огненной стрелой прижигает черных насекомых на белоснежной простыне, цели были видны отлично, нескольким десяткам черных точек некуда было деться. Он в первую очередь прекращал движение тех, кто вырвался вперед или отставал, и, когда вдруг они стали исчезать и раздваиваться, он испугался - ледяная поверхность была отполирована солнцем и ветром, зарыться в нее было невозможно. И тогда снайпер прекратил бесполезную стрельбу, подхватил свою и еще две винтовки и осторожно стал отползать, а десант, раздевшийся и отбросивший в сторону слишком заметную на снегу форму, замер на льду, ожидая темноты и копя злость...

- Ну почему я не блондин?! - молился Богу командир роты, с тоской глядя на трех солдат метрах в пятидесяти, для которых его команда '' Раздеться догола!'' уже бесполезна...

Счет убитых только начавшейся операции был пока равным, если проигнорировать материальный баланс обычный для партизанской войны: горсть патронов против железнодорожного состава бомб и снарядов.

...Иной жизнью прожил день командный пункт дивизии, расположившийся у подножья гор. Иная жизнь там была, и смерть была иная...

- ...А сейчас для подполковника Васнецова мы исполним песню '' Боевым награждается орденом'', - захрипело из мощных репродукторов над всех долиной, заглушая гудение самолетов в воздухе, выделывавших там ''восьмерки'', ожидая команды на бомбометание.

Из широкого окопа, накрытого маскировочной сетью, раздался дружный смех и чья-то матерщина, затем выскочил и сам подполковник Васнецов.

- Пришибу, мерзавцев! - сжимая кулаки, с покрасневшим лицом, под ржание офицеров штаба он побежал к звуковещательной машине отряда пропаганды и агитации.

Ухмыльнулся и комдив, это он подсказал агитотрядовцам , как подать песню. Все знали, что накануне Васнецов обиженно спросил у него:

- Товарищ полковник! Почти год уже служу, а к ордену не представлен...

- Ладно, будете комендантом лагеря на боевых. Порядок обеспечите подпишу наградной...