Шоколадная вилла

Рокс знал, что Геммерле в это время выставит на улицу кого-то, кто платит ему меньше. Несправедливо, но ничего не поделаешь. Как же ему хотелось бы посмотреть на лицо Геммерле, когда на следующей неделе он поймет, что поиск квартиры был лишь фарсом. Ну, в это время он уже будет в Берлине, по крайней мере, если все пойдет по плану.

Прежде чем Геммерле закрыл за ним дверь, Рокс обернулся:

– Ах, вот что я еще вспомнил!

– И что же?

– Я слышал, что на Зильбербургштрассе воняет эмалью. Это правда или просто слухи?

– А, это был Эдгар Нольд, он уже съехал, – объяснил Геммерле. – В последнее время многие жаловались из-за эмалевой мастерской. Именно из-за этого запаха и из-за опасности пожара. Если бы он сам не съехал, я бы его выселил. И его друга тоже.

– Его друга?

– Да, к нему подселился один. Зарабатывал не намного больше, чем Нольд. Нольда я терпел, потому что его отец делает у меня заказы.

– Ах вот как. А чем занимается этот друг?

– Я точно не знаю, но думаю, что он работает у Ротмана.

– У Ротмана?

– Шоколадная фабрика.

– Ах да, конечно, шоколадная фабрика. Да, арендаторов нужно тщательно выбирать, – самодовольно заметил Рокс. – Хорошего вам дня, господин Геммерле!

В наилучшем расположении духа Рокс отправился по Мариенштрассе по направлению к Замковой площади^[22]. По дороге он спросил, как пройти к шоколадной фабрике Ротмана, которая, как оказалось, была довольно известной в Штутгарте. Спустя немного времени он был у ворот фирмы на Кальверштрассе.

Он почувствовал напряженное пощипывание. Чувство того, что он находится на пороге прорыва в деле, было каким-то возвышенным; Роксу нравился этот момент.

В принципе, ему теперь нужно было только дождаться, когда Виктор Райнбергер пойдет домой. Он его безошибочно узнает. Фридрих Райнбергер показывал ему фотографию и в точности описывал своего сына.

Рокс посмотрел на карманные часы. До конца рабочего дня оставалось пару часов. Он подумал, что лучше скоротать это время в кафе, но решил все же, несмотря на холод, найти укромное место и наблюдать за воротами.

Когда первые работники начали выходить из фабрики, он уже совсем замерз. Но осознание того, что он у цели, помогало ему выстоять.

Сначала через ворота прошло много молодых девушек, затем пошли мужчины, большинство из них были в костюмах под пальто. Это точно были конторские служащие.

Немного позже через широко открытые кованые створки ворот с фирменной надписью проехали пароконные сани. В темноте Рокс не мог распознать, кто там сидит, но вполне очевидно, что это был хозяин или директор.

Какое-то время ничего не происходило, затем несколько работников покинули территорию фабрики. Рокс решился выйти на улицу, чтобы не пропустить Виктора Райнбергера, но он не заметил никого, кто подходил бы под описание. В течение последующих пятнадцати минут через ворота снова и снова проходили поодиночке работники, но среди них не было того, кто ему был нужен.

В конце концов, Рокс обратился к молодому парню, совсем еще зеленому, лет четырнадцати или пятнадцати:

– Эй, слушай!

– Что? – парень обернулся.

– Здесь работает Виктор Райнбергер?

– Да, он здесь работал. До Рождества. Но больше он здесь не работает.

Это были худшие дни в его профессии, когда его отбрасывали, в то время как казалось, что победа была уже на расстоянии вытянутой руки. По дороге в свое пристанище Рокс в душе кипел от ярости. Замерзший и за это время промокший, потому что начался снег, он прошел пару кварталов назад до монастырской церкви. Крайне разочарованный, он вошел в «Альте Пост».

Войдя в свою комнату, он поскорее снял пальто, пиджак и рубашку и стал у чугунной печи, чтобы согреться. Позже он хорошо поужинает и еще раз основательно подумает над тем, как снова выйти на след Виктора Райнбергера.

– Добрый вечер, Рокс!

Рокс испуганно обернулся.

В кресле, закинув ногу на ногу, сидел Фридрих Райнбергер; как и всегда, он был элегантно одет, а его правая рука небрежно опиралась на мужской зонт. Его хладнокровная поза не смогла ввести Рокса в заблуждение, детектив понимал, что Райнбергер в гневе.

– Что вы здесь делаете?

– Это вы спрашиваете?

– Да, я.

– Я хотел бы лично убедиться, что мои деньги не попали к мошеннику.

Рокс громко рассмеялся.

Райнбергер встал и приставил кончик своего зонта к его груди.

– Или вы в течение трех дней сообщаете мне, где мой сын, или я требую деньги назад! О премии можете забыть.

Рокс хитро улыбнулся.

– Я следую за ним по пятам.

– Вы уже несколько недель так говорите. Кто знает, приведет ли этот след в Штутгарте к успеху?

– Приведет. Он совсем недавно работал здесь на шоколадной фабрике.

– Недавно?

– До Рождества.

– Это почти три недели. За это время он мог уехать из города.

– Я так не думаю, потому что в период праздников не так просто найти новую работу. У меня другое предположение.

– Ах, что вы говорите, – съязвил Райнбергер.

– Он наверняка у своего друга, у этого художника. О нем я вам рассказывал.

– Ну, тогда разыщите его, – сказал Фридрих Райнбергер и убрал зонт от его груди. – Я буду поблизости. Три дня!

Он развернулся и вышел из комнаты.

Рокс сделал глубокий вдох.