Шоколадница

В понедельник решился вопрос с её академическим отпуском. Спасибо другу отца. Он нам очень помог. Я позвонил и поблагодарил его. Скрупулёзно подсчитал сколько же у нас денег. Оказалось, что не очень густо, но на ближайший месяц хватит. Можно было уезжать в Шемаху на летние этюды и выстраивать дальнейшие планы. Но всё сложилось так, что сама жизнь внесла свои коррективы в то, что я намеревался делать.

Вечером мне позвонили и предложили работу. По моим меркам, за всё это платили просто фантастические деньги. Я конечно же, согласился. Рассказал обо всём Мирре. Попросил её посидеть эту недельку дома. Во мне почему-то сидел жуткий страх, что стоит ей где то показаться, даже просто у нас во дворе, как произойдёт что-то ужасное и непоправимое. Мирра твёрдо обещала мне, что она будет хорошей девочкой, всё вовремя будет делать, пить свои витамины, смотреть фильмы, читать книжки из моей библиотеки и постарается не скучать. И ещё я, как параноик, вручил ей новый телефон:

– Постарайся не говорить по старому номеру.

– Хорошо.

Моя новая работа заключалась в оформлении только что построенного ресторана. Мне достался зал «Низами». Собрав немыслимое количество средневековых миниатюр, я целиком погрузился в работу. Работал, практически, без перерывов. Ночевал в привезённом из дома спальном мешке. Умом я, конечно, понимал, что это всего лишь подработка, но сердцем никогда не воспринимал то, что я делаю, как халтуру. Грубо говоря, я должен был отработать здесь просто как обычный маляр. В сущности, ведь всего-навсего нужно покрыть стены этого ресторана огромным количеством краски. Но, в результате всего этого, на стенах должны были ожить все герои знаменитых поэм Низами. В моём случае, труднее всего было понять, где должна проходить граница между работой маляра и творчеством художника. И, раз я дал согласие, то работу надо было сделать достойно. Весь вопрос заключался в том, как же сделать её так, чтобы за неё мне не было стыдно.

Мне было шесть лет, когда бабушка повела меня в гончарную мастерскую, неподалёку от рынка. Мне она показалась жилищем волшебника. Когда мы вошли, мастер, как раз, доставал из печи только что обожжённые горшки. Он тут же их сортировал. Оставлял только те, которые, с его точки зрения, были безупречны. И по цвету, и по форме. Все остальные он сложил в какую-то тележку, поднял тяжёлую деревянную лопату и начал их разбивать. Тут я не удержался:

– Зачем вы это делаете? Лучше отдайте их нам.

– Я мастер. Хороший мастер. И я не могу позволить, чтобы из моей мастерской выходили на свет такие вот уродцы. Я просто обязан их разбить.

Хотя я и был просто маленьким мальчиком, но я понял, что мастер преподал мне прекрасный урок того, что такое настоящий труд. Плоды человеческого труда всегда должны быть достойны того, кто даёт им путёвку в жизнь. Иначе жизнь до краёв может наполниться таким уродством, что станет просто невыносимой. Урок мудрого мастера я запомнил на всё жизнь. Крепко запомнил.

Вот и в этом ресторане я трудился на совесть. Практически, десять дней не выходил отсюда. Лишь один раз в день заезжал к Мирре, чтобы завезти продукты, удостовериться, что с ней всё в порядке и покопаться в своей библиотеке, выискивая информацию о творчестве Низами.

Хозяин ресторана застал меня за работой поздно вечером. Я практически уже всё закончил. Он был просто ошарашен тем, что увидел. Восторг его был безграничен. Пока другие художники только-только расчерчивали пространство и определяли контуры будущей работы, я уже всё успел сделать. Он на радостях вручил мне тройной гонорар. И ещё взял с меня обещание, что когда я вернусь из Шемахи, то обязательно помогу ему с его новым проектом.

Мне он очень понравился. В этом человеке чувствовалась широта души. И дело было совсем не в том, что у меня на руках оказалась такая сумма денег, о которой я и не мог мечтать. Ведь, как всегда, и бог, и дьявол скрыты в деталях. Именно детали подсказывали мне, что этот человек не так прост, как кажется. К тому же у него была такая позитивная аура, которая позволяла выстраивать с ним конструктивные отношения. Словом, этот Эльман оказался прекрасным работодателем. Намного лучше, чем я предполагал.

Домой я летел на крыльях. Полученных денег с лихвой хватало на несколько месяцев жизни в Шемахе. Да ещё оставалось на холсты и краски. Придя домой, я долго рыскал в старых шкатулках бабушки, которые когда-то свалил в кучу после её смерти. Наконец-то, нашёл то, что искал. Это было скромное кольцо, исполненное на серебре. Мой дед, когда-то много лет тому назад, подарил его бабушке. Здесь был хороший добротный камень. Конечно, это был не бриллиант, а всего лишь алмаз.