Шоковая терапия

– По крайней мере, один из препаратов, замеченных в «Сосновом раю», относится к избирательным ингибиторам обратного нейронального захвата серотонина. Они способны вызвать головные боли, возбуждение и чувство тревоги, сопровождаемое суицидальными мыслями или чувством враждебности и насильственным поведением.

– Наш случай! – обрадовался Никита. – Почти все опрошенные показывали либо склонность к суициду, либо повышенную агрессивность!

– Проблема в том, – сказал Павел, – что люди в наши дни, как сказала Агния, слишком полагаются на «чудодейственные» таблетки. Когда действие препарата закончится, любая боль, дискомфорт или расстройство, которые наличествовали перед приемом лекарств, могут усилиться, что заставляет человека продолжать принимать препарат.

– Чистой воды «подсадка»! – пробурчал Леонид. – Ничем не отличается от «крэка» или «кислоты».

Кому-кому, а уж Леониду прекрасно известны последствия приема тяжелых наркотиков: его брат-близнец стал примером того, как не надо жить. И, несмотря на то, что под конец Костян попытался изменить свой образ жизни, взявшись наконец за ум, его преждевременная смерть, так или иначе, все равно была обусловлена именно наркотой[6].

– Научные свидетельства, показывающие связь между насилием, самоубийствами и психиатрическими препаратами, весьма многочисленны, – продолжал Павел. – Обывателя вводят в заблуждение, так как медицина слишком упрощает их воздействие на мозг. Большинство лекарств этого ряда способны как понижать, так и развивать уровень маниакального поведения депрессивных пациентов, то есть может иметь место «эффект переключения», который практически невозможно контролировать. Вот возьмем, к примеру, тот же прозак, или флуоксетин: в собственных документах исследователей-психиатров утверждается, что у некоторых пациентов наблюдалось учащение появления самоубийственных мыслей или случаев агрессивного поведения с признаками насилия.

– Флуоксетин – это тот, что входит в салант? – уточнила я.

– Просто еще одно название, – пожал плечами психиатр. – Пациент может этого не понимать, но врачам-то все отлично известно! Антидепрессанты нового поколения имеют стимулирующий эффект амфетаминов. Даже валиум…

– Валиум?! – взвизгнула Вика. – Мама его горстями ест, особенно если впереди маячит доклад на какой-нибудь конференции!

– Ну, валиум считается сравнительно мягким препаратом, однако я спешу подчеркнуть слово «сравнительно»! Ту есть еще один «подводный камень», если можно так выразиться. Иногда утверждают, что насилие имело место потому, что пациент якобы не принял свое лекарство.

– А это не так? – уточнил Лицкявичус.

– Подобные тезисы, Андрюша, проводятся в средствах массовой информации в интересах психиатрии, для того чтобы отвлечь внимание от препаратов как источников возникновения склонности к насилию. Однако я готов отстаивать свою точку зрения перед кем угодно: именно психотропные препараты вызывают такие состояния, и они должны продаваться с уведомлением о возможных рисках. Естественно, это невыгодно как продавцам, так и производителям. Истина заключается в том, что неконтролируемое насилие – это побочный эффект прекращения приема психотропных препаратов. Кроме того, у больного возникает точно такая же ломка, как и у любого наркомана, принимающего героин или экстази. При этом некоторые из них «слышат» не только предложения «полетать» с крыш зданий или утопиться, но и приказы убивать… Последствия могут оказаться еще тяжелее. Вы, должно быть, слышали о талидомиде?

– Если не ошибаюсь, это такой иммунодепрессант, – неуверенно проговорила я.

– Верно. Талидомид – седативное и снотворное средство, получившее широкую известность из-за своей тератогенности. В пятидесятые годы в ряде стран мира родилось, по разным подсчетам, от восьми до двенадцати тысяч детей с врожденными уродствами, обусловленными тем, что матери принимали препараты талидомида во время беременности. Это заставило многие страны пересмотреть существующую практику лицензирования лекарств, ужесточив требования к препаратам. Тем не менее талидомид не снят с производства: он применяется для лечения проказы и онкозаболеваний. Самое главное, его применяют при лечении ВИЧ.

– Серьезно? – удивился Никита. – А как же тератогенность?

– Ну, тут уж, как говорится, пан или пропал! – ответил Павел.

– Отличное «клиническое испытание»! – пробормотал Леонид. – Подопытные – все население!

– Ну, давайте не будем драматизировать, – сказал Кобзев, видимо, испугавшись, что полностью подорвал нашу веру в медикаментозную терапию. – Талидомид, скорее, печальное исключение, нежели правило. Все, что я хотел сказать, – нужно проявлять чрезвычайную осторожность при применении любого психотропного препарата, и уж совершенно неприемлема ситуация, когда его назначает врач, не имеющий непосредственного отношения к психиатрии! Кроме того, не забывайте, что большинство таких лекарств относятся к новому поколению, то есть период времени, в течение которого их принимают, еще недостаточно длительный. Кто знает, что выявят врачи в дальнейшем?