Шолох: Тень разрастается

— Тринадцатое июня — День цветов, ты забыла? Я бы хотел поучаствовать в фестивале. Отпразднуем мое и твое возвращение. Кстати, а где Карл? Представляю, как ему понравится!

Прах побери. Вот этого-то вопроса я и боялась…

ГЛАВА 10. Рокочущие ряды

На ночь у меня была запланирована еще одна встреча.

Она стала возможна благодаря Патрициусу. Я не хотела просить Дахху или Кадию посылать для меня ташени — вдруг власти продолжают следить за ними? А вот с перевозчиком нас почти ничего не связывало, во всяком случае, документально. После моего ареста и побега его даже не вызывали на допрос, что, кажется, слегка обидело кентавра… Знаете, как бывает: ты называешь имя человека среди имен лучших друзей, а вот он в ответе на ту же анкету тебя не упоминает. Провал по всем фронтам!

— «Ухо и Копыта»… «Ловкость и Перевозки»… «Езжай и Стражди»… О. «Езжай и Стражди»! Как вам, мадам? — Патрициус ухватился за это словосочетание, покатал его на языке так и эдак. — Прекрасное название для нашей с вами команды!

Я не разделяла его восторга:

— Немного упадническое, как считаешь? Куда езжай? Почему стражди?

— Зато как звучит! — Патрициус назидательно поднял палец. — Приехали. Подождать вас?

— Конечно, куда я иначе денусь?

— Ваша правда, мадам. «Езжай и стражди» друг без друга не могут!

Я усмехнулась, поправила накладной нос, широкополую шляпу с цветами (мое амплуа сегодня — помесь травницы и любопытной лисы), и потопала к тускло-освещенному рынку, проглядывающему за темным орешником.

Там, на набережной Топлого канала, на прямоугольном поле в тысячу квадратов, плотно прижимались друг к дружке десятки торговых палаток, все — сумрачного травянистого цвета. Длинные гирлянды из багровых атласных лент и тонкой проволоки опутывали непромокаемые козырьки и столбы-указатели. На гирляндах были подвешены банки с болотными огоньками, которые денно и нощно бились в стекло, раздражаясь и разгораясь от этого все ярче и ярче. В укромных закоулках под натянутыми тентами сидели мастера-татуировщики, беззубые картежники, кальянщики с густо подведенными глазами и сумасбродные предсказательницы. На прилавках торговых точек было разложено оружие и поблескивали артефакты — дешевые, массового производства, почти безобидные. По-настоящему серьезные товары торгаши прячут в опутанных цепями сундуках у себя за спинами.

Рокочущие ряды… Черный рынок контрабандистов, работает только по ночам, зато совершенно бесстыдно, в открытую. Сайнор давно махнул на него рукой — пусть в Шолохе лучше будет немного контролируемой преступности, чем много — бесконтрольной.

Простым горожанам тут делать нечего. Рокочущие ряды выглядят вполне цивильно, но я никому не советую приходить сюда на экскурсию. Под глухими мантиями покупателей может скрываться кто угодно — кошкоголовый степной ассасин, съехавший с катушек архимаг, эльфийский мастер-отравитель. Толкнешь такого случайно — и тебя проклянут, да так быстро и профессионально, что даже вскрытие ничего не покажет.

Помню, меня занесло сюда в ту неделю, когда я самостоятельно бегала по всему Шолоху, решая дела для Полыни. Нужно было стребовать неоплаченный налог с равнинного торгаша эликсирами… Я думала, живой не выберусь, когда лавочник, не обрадовавшийся такой гостье, оскалил на меня три ряда клыков. Да еще и зашипел, выпустив зеленые когти.

Правда, налог он все-таки отдал. После этого я вернулась в наш кабинет, и Полыни пришлось стерпеть мое краткое, но эмоциональное выступление на тему того, что «гори оно все синим пламенем, я больше никогда туда не пойду одна». На словесные утешения куратор скупился (подозреваю, он их вообще не слушал, полностью отдавшись делу о маньяке), но ромашковый чай подливал исправно.

И вот — меньше месяца спустя я снова в Рокочущих рядах. И снова одна. Эх, судьба, сколько ж раз ты готова подсовывать нам одни и те же тесты, пока мы не сдадим их на должном уровне?

Я поежилась, надвинула шляпу пониже и медленно пошла сквозь ряды. В руке у меня была схема рынка с жирным чернильным крестиком, перечеркивающим некую палатку номер восемь, притаившуюся у самой воды. Слегка поблуждав в лабиринте прилавков и поймав на себе пару нездоровых взглядов, я вышла к нужному месту.

На затянутых водорослями ступенях, ведущих к воде, спиной ко мне сидела девушка. Ее густые русые волосы были заплетены «корзинкой», а поддерживали эту «корзинку» круглые металлические очки с толстой оправой, не то воздухоплавательные, не то сварочные, не то для ныряния… Диковинные такие очки — визитная карточка Андрис Йоукли.

— Привет, — сказала я, присаживаясь на скользкие ступни рядом с Ищейкой.

Она повернулась ко мне и внимательно, сантиметр за сантиметром, осмотрела меня с головы до ног. Потом какое-то время понаблюдала за тем, что происходит вокруг нас — на набережной.