Шолом-Алейхем

19–20 апреля 1903 года в Кишинёве – тогда столице Бессарабии – произошёл еврейский погром, первый из крупных еврейских погромов начала века. За два месяца до этого в местечке Дубоссары пропал, а потом был найден убитым четырнадцатилетний Михаил Рыбаченко. Кишинёвская газета «Бессарабец», издаваемая писателем и публицистом, антисемитом Паволакием Крушеваном, изо дня в день обсуждала возможность ритуального убийства мальчика евреями. Следствие нашло убийцу: Михаила Рыбаченко убил из-за наследства его двоюродный брат, – но было поздно: статьи «Бессарабца» настолько разожгли ненависть жителей Кишинёва к евреям, что в воскресный день 19 апреля собравшаяся на площади толпа двинулась громить еврейские лавки, магазины, дома. Полиция арестовала шестьдесят человек, но это мало помогло, скорее – подстегнуло погромщиков собраться на следующее утро вновь и продолжить крушить и жечь еврейские дома. Полиция бездействовала, и евреи, чтобы защитить своё имущество, организовали отряды самообороны, что уже окончательно разъярило погромщиков. Камни, дубины, лопаты, топоры – вскоре погром перерос в кровавый.

К пяти часам дня, пока наконец не вмешалась армия и не остановила расправу, было убито сорок девять человек, пятьсот восемьдесят шесть искалечено, разрушено полторы тысячи домов – более трети всех домовладений Кишинёва.

Властями было арестовано больше восьмисот погромщиков, из которых на скамью подсудимых попало около трёхсот. Некоторых из них приговорили к различным срокам каторжных работ, тюремному заключению.

На кишинёвский погром откликнулась общественность всего мира. В России был организован комитет по оказанию помощи пострадавшим, собравший около миллиона рублей. Шолом-Алейхем решил издать сборник с произведениями русских писателей в переводе на еврейский, выручка от продажи которого пошла бы кишинёвским евреям, и разослал письма. На его просьбу откликнулись Толстой, Чехов и Короленко. Толстой дал в сборник три сказки: «Ассирийский царь Ассархадон», «Три вопроса» и «Это ты». Короленко предложил главы из «Слепого музыканта», Чехов – любой из своих напечатанных рассказов. Сам Шолом-Алейхем написал для «Хилфа» рассказ «Сто один». Сборник был издан в Варшаве в том же году.

Мы уже знакомы с Шолом-Алейхемом редактором, будет небезынтересно узнать, каким был Шолом-Алейхем переводчик. Для этого приведём выдержку из его письма к Толстому: «Получил я Ваши две прелестные сказки и не считаю себя вправе благодарить Вас, во 1-х, потому, что не для этого Вы их писали, и, во 2-х, потому, что спасибо Вам скажут тысячи обиженных в Кишинёве евреев и десятки (а может быть, и сотни) тысяч читателей, которые впервые увидят Ваши произведения, для них предназначенные и – простите мою нескромность – мною переданные на еврейский жаргон. А что я передал их мастерски, в этом я смело Вас могу уверить. Я совсем иначе понимаю слово “перевод”. Сохраняя смысл, дух и буквальное содержание Ваших сказок, я постарался сообщить им красоту, свойственную нашему народному, до чрезвычайности простому и вместе с тем образному языку. И в этих видах мне пришлось в некоторых местах поступиться выражениями в оригинале, заменяя их сочными, чисто еврейскими выражениями и оборотами речи. Для иллюстрации я Вам приведу пару примеров из первой сказки. Вы слишком хорошо знакомы с европейскими языками, чтобы не понимать – хотя бы одним чутьём, как великий художник, – еврейско-немецкого жаргона.

Вот примеры:

Стр. 1. …“пировать с моими друзьями”. Слово “пир” в жаргоне заменяется древнегебрейским словом “souda”, отчего “пировать” в жаргоне отсутствует. Поэтому мне пришлось заменить его целой фразой “leben a guten Toug” – буквально “жить хороший день”, т. е. весело провести время, что выходит больше, чем пировать.

Стр. 1. “Издохнет” – также имеет гебрейское слово “peger-pej” – заменено у меня фразой: “bis die kouschere Neeschoumegern (душа) wet ihm ausgehn” – пока “кошерная” душа его не отлетит. Kouschere Neeschoume – благочестивая душа – форма иносказательная и насмешливо презрительная <…>» [81] .