Шоссе Линкольна

– Нет, Вулли. Я открыл бы собственный «Лионелло». Собственный итальянский ресторанчик с красными кожаными диванами и Синатрой в музыкальном автомате. Ресторан без меню, и все столы забронированы. За столом рядом с кухней перекушу и отвечу на звонки. Потом, к восьми, выпью двойной эспрессо и буду ходить от стола к столу, здороваться с гостями и велю бармену всем налить – за счет заведения.

Я почувствовал, что Вулли нравится мой план почти так же, как идея Билли: он лег на спину, улыбался, глядя в потолок, представляя себе всю эту сцену почти так же ярко, как я. Может, даже ярче.

Я подумал, что завтра попрошу его нарисовать план ресторана.

– А где он будет? – чуть погодя спросил он.

– Еще не знаю. Но когда решу, тебе первому сообщу.

И он опять улыбнулся.

Через несколько минут он был уже в царстве снов. Я понял это по тому, что рука его свесилась с кровати и пальцами касалась ковра.

Я встал, положил его руку на кровать и накрыл его одеялом, сложенным у него в ногах. Потом налил стакан воды и поставил на тумбочку. От лекарства у Вулли по утрам всегда была жажда, но он всегда забывал поставить перед сном себе воду.

Я выключил телевизор, разделся, укрылся – и о чем же стал думать? «Где это будет».

С самого начала я всегда воображал, что мой ресторан будет в Нью-Йорке, например, на Макдугал или на Салливан-стрит, поблизости от джазовых клубов и кафе. Но, может быть, мои мысли пошли не в ту сторону. Может быть, открывать ресторан надо в том штате, где еще нет «Лионелло». Например… в Калифорнии.

«Конечно, – думал я. – В Калифорнии».

Когда мы заберем деньги Вулли и вернемся в Небраску, нам даже не надо выходить из машины. Будет все, как сегодня утром: Вулли и Билли сзади, мы с Эмметом спереди, только компас Билли будет указывать на запад.

Одно смущало: я не так уж был уверен насчет Сан-Франциско.

Поймите правильно. Фриско – город атмосферический: туман, плывущий над причалами, алкаши, плывущие по злачному кварталу, громадные бумажные драконы, плывущие в небе над китайским кварталом. Вот почему здесь всегда кого-то убивают в фильмах. И однако, несмотря на атмосферу, с Фриско как-то не срастается такое место, как «Лионелло». Не хватает ему огонька.

А Лос-Анджелес?

У города Лос-Анджелеса огонька столько, что можешь наливать в бутылки и продавать за морем. Здесь живут кинозвезды с тех пор, как завелись кинозвезды. А позже пустили корни боксеры и гангстеры. Даже Синатра сюда перебрался. И если уж Голубоглазый перебрался из Большого яблока в Город ангелов, что нам мешает?

«Лос-Анджелес, – думал я, – там всю зиму – лето, и все официантки – будущие звездочки, и для названий улиц давно не хватило президентов и пород деревьев».

Вот это я понимаю – начать с чистого листа!

Но Эммет был прав насчет вещевого мешка. Начать все с начала – это не просто завести новый адрес в новом городе. Не значит устроиться на новую работу, завести новый номер телефона и даже новую фамилию. Начать все с начала – это значит стереть с доски все, что было написано. То есть расплатиться со всеми долгами и взыскать то, что тебе должны.

Расставшись с фермой и вытерпев побои при публике, Эммет уже свел все счеты. Если поедем на запад вместе, тогда, наверное, пора и мне их свести.

Математика не отняла у меня много времени. Я достаточно провел ночей на койке в Салине, размышляя о непогашенных долгах, так что крупные всплыли немедленно – три общим счетом. По одному я должен расплатиться, а два – взыскать.

Эммет

Эммет и Билли быстро шли в кустарнике под насыпью, шли на запад. Легче было бы идти по полотну, но Эммет счел это рискованным, даже при лунном свете. Он остановился и оглянулся на Билли; тот изо всех сил старался не отставать.

– Хочешь, я понесу твой мешок?

– Все нормально, Эммет.

Эммет зашагал дальше, взглянул на часы Билли и увидел, что без четверти двенадцать. Со станции они вышли в четверть двенадцатого. Дорога оказалась труднее, чем думал Эммет; сейчас должна была появиться сосновая роща – и он вздохнул с облегчением, увидев наконец остроконечный силуэт крон. В рощу они углубились на несколько шагов и стали молча ждать, слушая сов и вдыхая аромат игольника.

Эммет опять посмотрел на часы – без пяти двенадцать.

– Подожди здесь, – сказал он.

Он поднялся на насыпь и увидел вдалеке световую точку – фару локомотива. Он вернулся к брату под деревья, довольный, что не шли по полотну: поезд был, наверное, в миле от них, но пока он дошел до брата, состав товарных вагонов уже тянулся мимо.

То ли от возбуждения, то ли с тревогой Билли взял Эммета за руку.

Когда поезд начал тормозить, мимо них проехали с полсотни вагонов. А когда совсем остановился, до хвоста оставалось десять вагонов, как и объяснял нищий.

Пока что все происходило именно так, как он сказал.

«Какая разница между тонной муки и тонной крекеров?» – спросил Эммета нищий на товарном дворе. И, подмигнув, сам ответил на загадку: «Около ста кубических футов».