Шоссе Линкольна

– Прости меня, Дачес. Прости, что дал показания против тебя. Прости, что подписал их.

То слова не вытянешь, то вдруг не остановить.

– Я тогда пил всю ночь, понимаешь? И мне так не по себе становится при полицейских, особенно когда они задают мне вопросы. Спрашивали, что я видел, что слышал, хотя глаза и уши у меня уже не те. Да и память тоже. Стали недовольные такие, и твой отец отвел меня в сторону, пытался помочь, освежить воспоминания…

Фицци все говорил, а я взял бутылку и присмотрелся к ней. В центре этикетки был большой зеленый трилистник. Он вызвал у меня улыбку. Ну кому когда виски приносило удачу? Тем более ирландское.

Итак, сижу я там с увесистой бутылкой в руке и вдруг понимаю: вот еще один прекрасный пример того, что было придумано и изготовлено с одной целью и при этом идеально подходит для другой. Сотни лет назад бутылку для виски придумали делать большой, чтобы удобно лежала в руке, а горлышко – узким, чтобы было удобно наливать. Но если бутылку перевернуть и взяться за горлышко, то окажется, что она как будто специально сделана для того, чтобы бить зануд по голове. Бутылка виски – она вроде карандаша с ластиком: одна сторона – чтобы что-то сказать, другая – чтобы забрать слова обратно.

Должно быть, Фицци прочитал мои мысли, потому что внезапно затих. И по выражению лица я понял, что он напуган. Он побледнел, и пальцы задрожали сильнее.

Пожалуй, впервые в жизни кто-то меня испугался. Даже не верилось. У меня и в мыслях не было причинять Фицци боль. Какой смысл? Он сам замечательно с этим справляется.

Но в сложившихся обстоятельствах его беспокойство играло мне на руку. Поэтому, когда он спросил, нельзя ли забыть обо всем, ведь столько воды уже утекло, я подчеркнуто медленно поставил бутылку на стол.

– О, если бы только это было возможно, – сказал я задумчиво. – Если бы можно было повернуть время вспять и сделать так, чтобы ты не делал того, что сделал, Патрик Фицуильямс. Но увы, друг мой, вода не утекла. И не унесло водой того, что было. Скорее, вода вокруг нас, она повсюду. Прямо здесь, да, в этой самой комнате.

Столько горя было у него в глазах – мне даже стало его почти жаль.

– Причины у тебя могли быть разные, Фицци, но думаю, оба мы понимаем, что за тобой должок. Скажешь, где папаша, и мы в расчете. Но если нет, придется мне подключить воображение и придумать, как еще мы можем расквитаться.

Салли

Отца я нашла в северной части фермы – он чинил забор вместе с Бобби и Мигелем, лошади стояли рядом без дела, а на пастбище за ними паслось несколько сотен голов.

Съехав на обочину, я с визгом затормозила прямо перед ними и вылезла из кабины – а они все прикрывали глаза от пыли.

Бобби, наш главный шут, показательно закашлялся, а отец покачал головой.

– Салли, – сказал он, – будешь так ездить по ухабам, пикап под тобой развалится.

– Я и сама, наверное, знаю, что Бетти может выдержать, а что нет.

– Я только говорю, что, когда коробка передач слетит, не жди, что я буду ее менять.

– Об этом не беспокойся. Я знаю, чего ждать от своего пикапа, но чего ждать от тебя, я знаю еще лучше.

Он помолчал – видимо, пытался решить, отсылать ли мальчишек.

– Ладно, – сказал он, словно договорился наконец сам с собой. – Ты сюда не просто так примчалась. Это ясно. Так давай, говори, что у тебя.

Открыв пассажирскую дверцу, я достала табличку с надписью «Продается» и подняла так, чтобы он ее хорошенько рассмотрел.

– Нашла в мусоре.

Он кивнул.

– Туда я ее и положил.

– И откуда она, позволь спросить?

– С фермы Уотсонов.

– Зачем тебе снимать «Продается» с фермы Уотсонов?

– Потому что она больше не продается.

– И откуда ты знаешь?

– Я её купил.

Ответил коротко и резко, показывая, что проявил достаточно терпения и больше терпеть не намерен, что времени на подобные разговоры у него нет, что у них с мальчиками есть работа и пора бы мне залезть обратно в кабину и поехать домой, ведь давно пора стряпать ужин. Только если думает, что знает о терпении больше меня, он ошибается.

Я чуть потянула время. Не двигаясь с места, задумчиво посмотрела вдаль, а потом перевела взгляд обратно на него.

– Быстро ты ее купил… Поневоле задаешься вопросом, как долго ты поджидал удобного случая.

Бобби водил по пыли носком ботинка, Мигель смотрел на стадо, а отец почесывал шею.

– Мальчики, – сказал он, чуть подумав, – вам, кажется, есть чем заняться.

– Так точно, мистер Рэнсом.

Они взобрались на лошадей и неспешно – деловые мужчины – отъехали к стаду. Отец не смотрел на них, но не заговорил, пока стук копыт не утих.

– Салли, – начал он таким тоном, словно хотел подчеркнуть, что скажет это только один раз и повторять не намерен, – никто никакого удобного случая не поджидал. Чарли не выплатил долг за ферму, банк взыскал долг и выставил все на продажу, я купил. Точка. В банке это никого не удивило, в округе никого не удивит, и тебя тоже удивлять не должно. Потому что так и поступают фермеры. Они расширяют свои земли, как только представляется возможность сделать это по хорошей цене и за счет смежной территории.

– За счет смежной территории, – повторила я потрясенно.