Шоссе Петля

…Посмотрев на часы, Васнецов решил, что намеченную беседу с Тарасовым лучше отложить на завтра. Сейчас самым разумным будет поехать домой и хорошенько выспаться. Минувшей ночью экс-главбухша не появлялась в его снах и не стояла у кровати. Но она уже была мертва. Не-справилась-с-управлением. Ведьма она или нет, но скоро ее закопают в землю, и, значит, кошмарам конец.

Васнецов поймал себя на мысли, что неплохо бы послать венок от фирмы. «В память от благодарных коллег». Нет уж, никаких венков, откуда он вообще это взял? С некоторым испугом Васнецов понял: он стремится задобрить Малахитову. Задобрить, черт побери?

Что она ему сделает – мертвая?

Ясно, что ничего. Но в душе почему-то нарастала тревога – такая же иррациональная, как затея с венком для Малахитовой. И не погорячился ли он насчет «выспаться»?

За эти полтора месяца он не встречался с уволенной главбухшей, но раза два или три видел ее издалека.

И теперь ему предстояла последняя ночь в одном с Малахитовой квартале.

По дороге он остановился у магазина и взял пару дисков с комедиями. Смех – способ выживания, не так ли?

Но только ему было не до смеха. И на комедии он не сильно надеялся.

***

Комедии ничем ему не помогли. Он даже в сюжет не вникал, шутки и ужимки героев его не смешили. Когда второй фильм закончился, Васнецов оставил телевизор включенным, а сам принялся бесцельно ходить по квартире. Торжества победы он не испытывал, хотя мстительная главбухша погибла, а он жив. Какое еще торжество? Малахитова ушла, оставив его в неведении относительно тех ее планов, что касались лично его – а планы такие были, наверняка были, не тот она человек, чтобы простить и забыть.

Должно быть, терзаемая страхом за будущее сына и внучки, Малахитова металась туда-сюда, пытаясь как-то исправить ситуацию. Перехватить взаймы или даже, пустив в ход своё изощренное обаяние, пристроиться на работу к другому олуху, вроде Романченко. Спешка ее сгубила.

Не. Справилась. С. Управлением.

Прямо как в журнале «Водораздел - Аномальное». «Таврия-113».

(Не начнись эта погоня, у нее была парочка шансов из ста остаться в живых).

Сгубила-то Малахитову спешка, да только спешила она из-за него, Васнецова.

«А так у нее есть прямой виновник – ты».

Васнецов достал заначенную пачку сигарет и откупорил коньяк. Всё равно ему сегодня не спать. Закурив, продолжил мерить шагами линолеум, нет-нет да и поглядывая в окно на соседний дом. Бутылка коньяка опустела на треть, и Васнецов постепенно успокоился, а потом в одном из окон квартиры Малахитовой зажегся свет.

***

Васнецова пробрало током вдоль загривка. (Когда он приехал, ему подвернулся газосварщик Евграфов, изрядно принявший на грудь. Евграфов подхалтуривал на стройках, но давно напрашивался в штат к Васнецову. Пришлось по новой вдалбливать ему в голову, что сначала пусть напишет резюме. Хотя бы от руки. В благодарность за участие газосварщик рассказал о печальной судьбе «новой жилички» и о том, что гроб с ее телом брошен на ночь без присмотра). Васнецов поморгал глазами, но свет горел. Он пересчитал этажи – может, ошибся? Да нет, всё правильно. Восьмой этаж.

Ладно. Мало ли – вернулся кто из родни, может, забыл чего. Может, что из ценностей постеснялся при других выносить… да откуда у Малахитовой ценности? Всё вложено в деньги, а деньги переведены на счет сына.

Самый простой вариант – в квартиру вломились воры. Но тут свет загорелся в другом окне, затем засветилось третье окно, несколько раз мигнуло – и тоже погасло. Ворам ни к чему семафорить, если только они не накурились травы. Это молодняк или школота, они на районе черти те еще, подумал Васнецов и пошел за биноклем.

Бинокль у него был хороший, армейский. Сам командир гарнизона подарил на дембель.

Настроив резкость, он долго рассматривал окна Малахитовой. Ничего особенного. В среднем окне виднелся торец гроба, но тело с такого ракурса было не разглядеть. Свет опять замигал, будто кто-то игрался с выключателем. Вот чертовщина. Вор чистит хату, насвистывая для бодрости похоронный марш, да заодно веселит сам себя иллюминацией? Стоп, чистить там нечего, об этом уже договорились… Если только стащить с Малахитовой костюмчик? Стащить костюмчик и оставить ее в одном нижнем белье. Вот родне-то счастья будет! Еще и перебрехаются, выясняя, какой кретин придумал не оставлять на ночь дежурных.

Васнецов трехэтажно выругался и отложил бинокль. Разгадывая этот ребус, недолго и с катушек съехать. Полтора месяца он рисковал загреметь в психбольницу, но теперь осталась одна-единственная ночь, по прошествии которой госпожа Малахитова сгинет навсегда. Поэтому нечего пялиться на ее окна: воры там или родственники – ему-то что?

Коньяк окрылял его, возвращая веру в собственные силы. Васнецов взял бутылку и развалился на диване перед телевизором. Включил диск заново – на этот раз кино смотрелось вполне нормально. Над некоторыми эпизодами Васнецов даже посмеивался. Смех и коньяк в лицо страха! Этого страх уж точно не выдержит.