Шоссе Петля

В Натальиной квартире балкона не имелось, но вон ее окна с цветастыми занавесками – стало быть, квартира рядом. Ну и хорошо, кто-то живой под боком, хотя и пьянь пьянью. В сумерках вспыхнул огонёк: алкоголик прикуривал сигарету. Не прикурил; уж очень силен ветер. Еще вспышка. Сигарета полыхнула. Шестое чувство заставило Мишу прикинуться, что он вовсе не спешит в тепло, на мягкий диван; он прислонил пакет к низенькому заборчику, вынул из него свои ментоловые и ободрал полиэтилен. Заминка, возможно, спасла его от ожога: сигарета упала там, где Потапов проходил бы в этот момент к подъезду. Вероятность невелика, но если тлеющая сигарета влетает за шиворот, приятного тоже не много. Хлопнула балконная дверь – перекур закончился.

Миша наклонился к сигарете. Что-то в ней странное… раскурена с фильтра, что ли… По пьяной лавке-то как только не промахнешься. И очень уж нехорошо она пахнет. Не коноплей. Хуже. А это что еще такое?...

____

Он взбежал на четвертый этаж, перескакивая через ступеньки. Отдышавшись, тщательно вымыл руки с мылом и переоделся. Согрел молока, улёгся на диван и включил телевизор. Позвонила Наталья: узнать, нормально ли он добрался и хорошо ли устроился. Миша мужественно подавил спазм кашля и сказал, что квартира отличная. «Как вы там… вообще?», - спросила она. «Вообще» было так себе, но он счел неуместным распространяться о своих проблемах. Тон Натальи выдавал беспокойство за него, и, значит, он для нее не просто квартиросъемщик. Уже без всякой робости он сказал, что обязательно позвонит ей завтра.

Тревога, закравшаяся в его душу, едва он завидел указатель «Опольцево – 500 м», отошла, и наступило блаженство. Блаженная, абсолютная тишина – не то, что в общаге, где тихо не бывает никогда. Теперь можно и поспать.

Но тишина не живет долго там, где живут люди. Посреди ночи в соседней квартире зашумела льющаяся вода, что-то несколько раз стукнуло в стену. Но Потапов спал слишком крепко: он приоткрыл на минуту глаза, поворочался, прижал к уху подушку и снова заснул.

***

За ночь сдал свои позиции и бронхит. Организм, напуганный собственными незавидными перспективами, задействовал внутренние ресурсы и поборол болезнь. Главное - не мешать ему справиться с ней окончательно – то есть, сидеть в квартире, полоскать горло и пить молоко с мёдом. Вчерашние страхи дотаивали в мутной дымке сна, с пробуждением возвратилось предвкушение чуда. Высокая температура оставила после себя слабость и ломоту в теле, но терпеть можно.

Потапов отдернул занавески, впуская в комнату солнце. Во дворе наряжали ёлку, бегали и кричали дети. «Вот и слава Богу, подумал он, пришел Новый Год и на Опольцево. Счастья вам, люди!»

Этот день он проводил в своё удовольствие. Позавтракал, попил чаю и молока. Разослал поздравительные смс, а некоторым позвонил: Ромке, настоятелю Григорию (заодно извинился, что не сможет приехать) и еще пятерым своим друзьям, с которыми сошелся в экспедициях на Севере. Но самое радостное поздравление будет ровно в полночь. Изучил содержимое книжных полок, прихватил «Остров сокровищ» и с наслаждением завалился под плед, но читал не очень долго: задремал с раскрытой книгой на груди. Выспался за пятнадцать минут и отправился на кухню, сварил суп из двух видов консервов. После обеда снова взялся за книжку.

О чем ему совсем не хотелось думать, так это о Юрии Сизых. Эти мысли Миша гнал от себя. И еще ему не хотелось верить, что вчера, пропуская машины перед поворотом в квартал пятиэтажек, он видел за лобовым стеклом черного джипа лицо гендиректора «Риэлты». Стекло ведь было тонированное, а навязчивая идея имеет обыкновение воплощаться всюду, где она хоть сколько-нибудь уместна.

Но мозг сам собой, в фоновом режиме, обрабатывал информацию, монтируя факты в логику и хронологию. Наконец, Потапов отложил «Остров сокровищ» на тумбочку и беспокойно поднялся с дивана.

____

Если за рулем джипа сидел Юрий Сизых – на кой бес он сюда притащился?

Со слов Анатолия, выяснение отношений между Сизыхом и Буровым состоялось в самом начале рабочий недели. Во вторник о смерти Бурова уже шептались в курилке. До пятницы Сизых тщательно контролировал все отлучки. Для него принципиальным было не дать похоронить Бурова по-людски.

«Ты, бомж, без моего разрешения на тот свет не отправишься».

«…те двое время выкроили между местными командировками и Жорку из морга забрали, на кладбище отвезли…»

«…но с десяток храбрых на похороны собрались… Не на похороны. На поминки, что ли».