Шпага, магия и чуть-чуть удачи

Первого Рагнар встретил страшным рубящим ударом. Тяжелой шпагой можно рубить не хуже, чем прадедовским мечом, и визжащая тварь, похожая на волка, но более худая и длинноногая, покатилась в сторону, оставляя за собой широкий кровавый след. Второй некромант позволил, чуть отклонившись, проскочить и тут же быстрым ударом срубил башку. Развернулся, едва успев поймать на кинжал третью, распластавшуюся в длинном прыжке… Сзади безостановочно пшикал пистолет Ирии, потом раздался короткий вопль, и Рагнар, обернувшись, увидел, как девушка падает, и тут же ткнул шпагой прямо в пасть стоящего над ней глорха. Еще раз ударил, разваливая напополам очередного хищника – и понял вдруг неожиданно для себя, что противники кончились. Он опять победил, только какой ценой?

Ирия лежала, неудобно подогнув ноги, рядом валялся разряженный пистолет. Не успела выхватить шпагу, говорил же ей не раз – она должна быть под рукой. Проклятие! Вся шея в крови, одежда на груди тоже. Глорх, скотина… Что задето? Рагнар упал перед девушкой на колени, но просто ничего не успел – Ирия открыла глаза, совершенно прозрачные от боли, шевельнулись сухие губы…

– Мамочка, больно-то как, мамочка… – прошептала она и обмякла.

Естественной реакцией человека в такой ситуации было бы начать метаться, хватаясь за все подряд, или же вовсе впасть в ступор. Целитель бы, возможно, попытался ей помочь, не потому, что это и впрямь необходимо, а просто из чувства долга. Как вариант, констатировать смерть, после чего смириться с неизбежным. Это норма и для обычного человека, и для светлого мага – но не профессионального некроманта. Да, сердце Ирии остановилось, но до смерти мозга у него оставалось не менее трех минут. Более чем достаточно… если повезет, конечно. И плакать сейчас решительно некогда.

Пентаграмма. Ровно, как по линейке, в этом деле ошибаться нежелательно, и, поторопившись, можно поиметь нешуточных проблем. Хорошо еще, фигура требуется простейшая, как тогда, с демоном. Свечи. Не то барахло, которое он использовал в прошлый раз, а качественные, из старых запасов. Положить девушку в центр пентаграммы, тщательно сориентировав ее относительно углов. Распутывать шнуровку рубахи нет времени. Рывок – тонкое полотно разлетается, словно парус под ударом урагана. Из походного баула извлекается фляга, наполненная слабо светящейся жидкостью. Не совсем то, что надо, однако не та ситуация, чтобы перебирать харчами.

Обильно полить рану, остальное влить в рот – хуже не будет. Все, готово. Сколько осталось времени? Он не смотрит на часы, и так понимает, что успевает, но совсем впритирку. Уже нет времени искать спички, палец касается ближайшей свечи, потом второй… Все! Подуть на обожженную кожу – как раз пока не засветятся красным огнем линии пентаграммы. Все. Теперь сесть рядом и прикоснуться ладонью к выросшей из них, кажется, до неба, мерцающей стене.

Руку прошивает острой, словно удар кинжала, болью. Через секунду кажется, что в каждую клеточку тела воткнули штопор и теперь медленно проворачивают. Кому другому боль может показаться нестерпимой, но он – некромант, его с детства учили справляться с ней, загонять в глубь сознания, не терпеть – просто не обращать внимания, пока это возможно. Насколько хватит сил – неясно, однако он должен выдержать, должен! И рывком загнать себя в транс, стирая грань между жизнью и смертью.

Бесконечная холодная равнина. Так он воспринимает сегодня вечность. Дважды Рагнару уже приходилось бывать здесь, но каждый раз за спиной стоял отец, готовый помочь советом и действием, прикрыть… Сейчас он впервые пришел сюда в одиночку, без страховки, что вообще-то противопоказано. И он уже видит, что успел – на самой границе, там, где равнина затягивается маревом и очертания теряют четкость, на расстоянии вытянутой руки и, одновременно, невероятно далеко, видна тонкая, полупрозрачная тень. Развоплощение еще не началось, а это главное.

– Властью, данной мне жертвой моей, – слова с трудом выдавливаются из пересохшей гортани и раскаленным ветром обжигают губы, – приказываю тебе остановиться.

– Зачем? – голос равнодушен и словно бы лишен эмоций, но он-то знает, что это не так. Если призрак хочет уйти, он не отвечает, и остановить его можно только силой. Которой, скорее всего, не хватит – Ирия не обычный смертный, она все-таки маг. А значит, ее нужно убедить остаться. Убедить до того, как боль сорвет барьеры, и он потеряет сознание.

– Ты нужна нам.

– Кому?

– Милли… И мне.

– Тебе? – показалось, или в голосе и впрямь послышался короткий смешок. – Что же, ты готов это доказать?

– Готов. – Боль жгла все сильнее, но он пока держался.

– Ты женишься на мне?