Шпага Софийского дома

— Слушай меня внимательно, Олег Иваныч, — зашептал, рыскнув глазами в стороны. — С Новгорода, чуть допрежь вас, прискакал человек с грамотой. От кого — тебе то знать не надобно. В грамоте о посольстве вашем — дескать, государя извести едут. Ну, в это, конечно, поверить трудно. Мы и не поверили. — Дьяк помолчал, прислушиваясь, затем, глотнув квасу, продолжил: — Ну, и просьбица в грамоте той была. Извести тебя, Олег Иваныч, как самого злоковарнейшего шильника! Имать, пытать, живота лишать! Доклад о том сегодня только до приказа дошел. Мыслю — лживое то дело насквозь. Ехать великого князя убить — это ж разума надо лишиться! А на неразумцев вы не похожи. Да и Алексей о тебе плохого не сказал. Нападение ночное, на тебя да на господина Ларионова — поверь, княжеские люди к тому непричастны!

Олег Иваныч про себя усмехнулся — ага, непричастны, как же! Кто ж тогда Силантий Ржа — главарь частной шайки?

— Не смейся, господине, — строго покачал головой Федор. — Говорю — непричастны, значит, так и есть. А то, что, может, кому денег за вас посулили, — за то мы отвечать не можем! А то, что посулили, — не сомневайся. Как и в том, что… всякие люди на свете белом случаются. Как и у нас, на Москве, так и у вас, в Новгороде! Нравится Москва-то?

— Не очень, — честно признался Олег.

— Ну, это пока — не очень, — рассмеялся посольский дьяк. — Вот погоди, господине, похочет Иван Васильевич пригласить лучших архитекторов-зодчих из Италии… Храмы строить, стены, палаты узорчатые! Через малое время не узнаешь Москву — красно украсится, куполами церковными ввысь вознесется, скриптории откроем, библиотеки — верю, будет тако!

— Аэропорт не забудьте — Новые Васюки, — скептически хмыкнул Олег. — Зато нет у вас главного — свободы людской, как в Новеграде Великом!

— Да, пожалуй, — кивнул головой Федор и тут же возразил: — Но что такое свобода?

— Да у вас лучшие знатнейшие люди и рта раскрыть при князе не смеют!

— Верно, не смеют. Зато у вас одна говорильня да за власть дерутся бояры, аки волки лесные, а простые люди бедствуют. На Москве-то простым людишкам куда как лучше живется — чай, наши-то смерды не столь бедны, как ваши? Да и спрос княжеский с каждого одинаков — что с боярина, что со смерда. Все ровные.

— Угу, ровные. В рабстве ровные, в угодничестве да подхалимстве!

Дьяк вздохнул:

— Вижу, не переубедить тебя, Олег Иваныч. Но вот погоди, отнимем у монастырей землицы — еще богаче жить станем.

— Может, кой-кто и станет, не спорю. Но только не говори, Федя, что — все! А с монастырями, думаю, еще ой как повозиться придется. Даже такому князю, как ваш Иван.

— То верно, — Федор посмурнел ликом. — Упираются, пиявцы ненасытные, мздоимцы, упыри. Эх, мало нас еще. Я да Алексей, да еще есть… Но государь нас слушает, ты не думай! С татарами еще проблемы, с Литвой, с Рязанью да с Тверью…

— С Новгородом Великим.

— Да, и с Новгородом. Вижу, любишь ты родной город, Олег Иваныч. Однако помни, — дьяк поднялся с лавки и положил руку на плечо Олега. — Ежели вдруг станет тебе худо в Новгороде, знай — на Москве есть люди, кои тебя примут. Я с Алексеем… Боярин Иван Костромич тоже тебя вельми уважает. Знай о том и помни!

— Благодарствую, — тоже встав, поклонился Олег Иваныч. — Дай-то Бог, не наступят времена таковые.

Вышел, за гостем вослед, в сени, проводил до крыльца. На крыльце дьяк замешкался, улыбнулся:

— Григорью, отроку книжному, поклон, наслышан о нем от Алексея!

— Обязательно передам.

Олег Иваныч задумчиво облокотился на резные перила крыльца, провожая взглядом худую фигуру посольского дьяка. Небо над Москвой запросветилось, сквозь голубоватые проталинки облаков сверкнуло солнце.

Что-то тяжелое внезапно просвистело рядом. Черная злая стрела впилась острием в кленовый столб, поддерживающий крылечную крышу!

Олег Иваныч мгновенно отпрыгнул в сени — учен уж был, боевая стрела, умело пущенная, запросто насквозь человека пробивала, часто вместе с кольчугой. Выглянул осторожненько. Ага — вот, с воротной башни как раз очень удобно целиться… И со стены, с заборола — тоже. Что за черт?

Кажется, с заборола кто-то помахал рукою. Показалось? А с другой стороны — если уж захотели убить — попали бы запросто.

Олег осторожно выглянул.

На стене, по заборолу, ходила стража.

Внимательно осмотрел стрелу. Длинное черное древко с каким-то странным утолщением посередине.

Нет, никакое это не утолщение… Записка!

Оглянувшись по сторонам, Олег Иваныч быстро отмотал небольшой кусочек пергамента.

«Не езди с посольскими, ибо тогда из вас не доедет никто! — предупреждал неведомый доброжелатель. — Нужен ты. Скажись больным, исчезни опосля, с купцами».

Хорошенькие дела! «Нужен ты»! Понятно, что нужен. И даже ясно — кому. Вот только насчет «исчезни»… Легко сказать. Впрочем, судя по способу передачи записки, самозваный ангел-хранитель знал, что делал.

Как звать тебя, добрый незнакомый друг? Не Силантием, часом?

Ладно, Силантий, не Силантий, а игнорировать подобные предупреждения себе дороже, не принято было здесь так вот шутить, совсем не принято.