Шпага Софийского дома (Новгородская сага - 1)

Что и говорить - довольно неожиданная карьера для скромного старшего дознавателя! Не очень-то спокойная должность. Своей смертью точно помереть не дадут, так уж тут принято. Но, с другой стороны, куда деваться-то? Правильно мыслит игумен - некуда, негде даже главу преклонить. А с другой стороны... Дело-то вроде - знакомое! Азарт, азарт почувствовал вдруг Олег Иваныч, такой, какой был у него когда-то в молодости, лет с десяток назад, когда дневал и ночевал на работе, опером. И платили плохо, и недосыпал, а часто и откровенно голоден был, но... Но был азарт - томленье, некое сладкое предвкушенье - то, без чего и жить-то противно. Было ведь все это, было... Только вот - куда делось потом, как ушел Олег Иваныч с оперов в старшие дознаватели. Вернее, не сам ушел, его "ушли" - заставили: в отделении дознания давно некомплект был, а Олег уж очень туда подходил, опыта много. Нет, бывал иногда и в дознании азарт, особенно когда дело сложное да интересное, но... Губился тот азарт на корню начальником да прокурором. А вот здесь... Чем черт не шутит, кажется, нашлось и ему дело в Новгородской республике. Азартное, непростое дело! Аж дух застыл... Тут и еще одно соображенье взыграло - карьерное, хоть и не бы Олег карьеристом. Феофилакт-то к архиепископу Ионе близок, сиречь - к министру иностранных дел. А что, ежели и он, Олег Иваныч, нужность свою показав, важным человеком станет - ну, не архиепископом, конечно, а замом, по оперработе? Говоря по-старому - товарищем министра. Эх, жаль, аналога МВД у них тут нет - ну тоже, тут кое-что Иона совмещает, напополам с посадником. Потом, может, и создать министерство-то? Под собственным чутким руководством. А пока главное - работа. Эх, азарт, азарт... Сладостное, давно позабытое чувство... Не ждал, не гадал Олег Иваныч, что еще раз испытает его, а вот, похоже, придется! Что ж, дай, как говорится, Господи!

На Торговой стороне, на Славенском конце древнем, меж двух сходящихся улиц - Ильинской и Славной - располагалась небольшая - дом с подклетью, амбар да баня - усадьба, огороженная высоким тыном. Узкие окна фасада выходили на запад, на глухие стены каменных башен городских укреплений. Если выйти за ворота и сделать несколько сот шагов вдоль по заросшей вереском улице Славной, можно было оказаться прямо у городских ворот, тех, что "на Славне". Перейти мостик через ров и выйти на запыленную дорогу с твердой, утрамбованной колесами повозок колеей. Дорога вела на юг, к московитам. Если же, выйдя из ворот, свернуть направо, по Ильинской, - немного погодя упрешься в глухую башню, откуда потом или назад возвращайся, или бери круто вправо, мимо оврага, мимо пустоши, мимо ореховых кустов и березовой рощицы, - если не заплутаешь, выйдешь снова на Славную, а уж там дальше не ошибешься - все прямо да прямо, к Торгу. В удобном месте располагалась усадьба - и не на самом виду, и до Ярославова дворища с мостом не так уж и далеко, а по мосту - и на Владычный двор. Правда, туда можно было и на лодке добраться - еще быстрей получалось. Выйти из воротной башни, повернуть налево, спуститься к Волхову - там, в кустиках, неприметный вымол небольшой мосточек, лодка, шалашик рядышком. В шалашике том рыбачки - дедко Евфимий со внуками. Не простые рыбачки - верные Феофилактовы люди. Летом да весною в шалашике жили, рыбкой волховской промышляли, да за лодкой приглядывали, а случись чего - весла в руки, и на Владычный двор. К мосточкам тем, случись нужда, и крупное судно могло причалить, ежели, конечно, кормщик место знал - с реки-то ничего не было видно: ни мосточков, ни лодки, ни шалашика. Одни заросли. По осени же дедко Евфимий - крепкий еще старичок, да и внуки его - косая сажень оглобли двадцатилетние - бросали шалашик да переселялись в усадьбу. Ту, что между Ильинской и Славной. Усадьба тоже принадлежала игумену Феофилакту, вернее, монастырю его, но то роли не играло. Пожертвовала когда-то усадебку под старость одна одинокая боярыня на помин души. Феофилакт-игумен не будь дурак, сразу смекнул - и самому пригодится усадьба, мало ли. По-тихому оприходовал, мало кто и знал про нее. Дом подновили, клеть подправили, перебрали тын - любо-дорого стало, живи да радуйся. Да работай во славу Господа... и Феофилакта-игумена...