Шпага Софийского дома (Новгородская сага - 1)

Что же касается анонимки... Олег никак не мог взять в толк - кому она могла понадобиться. И чем дольше размышлял - тем тоскливей ему становилось. Ну ясно же - счеты таким образом не сводят. Понятно, если б труп, скажем, прямо в чан с воском подкинули, а то так, рядом... Доказухи никакой, послухов-свидетелей - тоже, ну не считать же свидетелем автора анонимки. И сам этот вощаник Петр - не та фигура, чтоб сводить с ним счеты. Да еще таким зловещим образом. Значит, не Петр был мишенью, не Петр... А тогда - кто же? Зачем, кому понадобилось топить труп напротив усадьбы Петра? Если рассуждать логически - чего в ней такого-то, в этой усадьбе? Какие такие особенности, каких нет, скажем, у ближайших со... Стоп! А ведь нет у Петра никаких ближайших соседей! Усадьба вощаника стоит на отшибе, почти у самой стены. Рядом деревья, березы, елки, кажется. Какие-то кусты, рябина. Само по себе глуховатое место. И если кто-то захочет узнать, как и кто среагировал на анонимку... Достаточно просто проследить - что необычного будет происходить на усадьбе вощаника. Ну, и рядом с нею, конечно. А кто на усадьбе (и рядом с нею) нарисовался? А нарисовался на усадьбе старший дознаватель майор милиции Олег Иваныч Завойский, собственной персоной! Совместно со всей своей агентурой, которую тоже теперь каждая собака знать будет. Ну, не каждая, а та, которой это очень нужно. Боярин Ставр? Очень на то похоже - больше, пожалуй, и некому. Только, как всегда, доказательств-то никаких. А что б еще такого сделал на месте боярина он, Олег Иваныч, после того случая, с проникновением в усадьбу? Поинтересовался бы тихохонько у всех подозрительных лиц - у кого там кафтанчик лазоревый имеется... Интересовались? Пока нет... По крайней мере, дворовые не докладывали, а они уж жуки опытные, вряд ли б такое упустили. Проследили бы любопытников иль сразу схватили. Как там говорится-то? "Имаху, каменьями побиваху и в Волхов с моста метаху!"

А не слишком ли все это сложно? Анонимка, труп, слежка... Знать бы точно, была она или нет? Откуда там следить-то удобно, чтобы самому не засветиться? Деревья голые, кусты тоже без листьев - особо не спрячешься никаких строений поблизости нет. Стоп!

То есть как это нет? А крепостные башни? Наблюдательный пункт - лучше не придумаешь! Договориться только со стражей - и шатайся по башне сколько влезет. Хотя, это, наверное, явное нарушение местного аналога Устава гарнизонной и караульной службы, однако лишние бабки еще никому не помешали, в том числе и стражникам. Так-так... Значит, завтра... Завтра взять расписание сторожевых смен. Ага, дали, как же! Секретнейший документ, если вообще он в письменном виде имеется. Даже Феофилакту навряд ли дадут. Если через Иону только... Попробовать надо. Лично к стражникам идти или агентуру посылать - рискованно. За псковского шпиона примут - потом и Иона не выручит. Нет уж, спасибо, проходили, знаем... что-то не очень охота обратно в поруб.

Чувствовал Олег Иваныч за всем случившимся холеную руку боярина Ставра. Ставр...

Ну, подозревать-то его можно... подозревать всех можно... С доказухой как быть?

Пошарить бы по его палатам, поискать кнуты да ножички... глядишь, и отыщутся. А если не отыщутся? А если не отыщутся - то боярин Ставр честнейший и благороднейший человек, которого подлый пес Завойский О. И. облыжно подозревал в силу его, Завойского О. И., природных склонностей к методам работы Николая Ивановича Ежова - знаменитого сталинского наркома. Берия еще там был, Лаврентий Палыч, от него тоже господин Завойский недалеко укатился. Честнейшего новгородского боярина хочет обвинить черт-те в чем! Причем - безо всяких к тому оснований! И это после того, как указанный выше боярин, можно сказать, рискуя жизнью, вырвал Олега Иваныча из владычных застенков! Ох, Олег Иваныч, Олег Иваныч, собака неблагодарная, все-то тебе не сидится, не спится, все рыщется...

Пойти, что ль, пройтись поутру. До башен городских прогуляться, что рядом с Федоровским ручьем. Поискать... приключений на свою задницу...

Глухая шестистенная башня угрюмо маячила на фоне серого пасмурного неба, охраняя исток Федоровского ручья, несущего свои темные воды через полгорода в Волхов. На башенной площадке, под островерхой, выкрашенной зеленоватым цветом крышей важно расхаживали стражники. В одетых поверх кольчуг пластинчатых бронях, вытянутых куполом шеломах, с короткими копьями - сулицами. Для непрошеных гостей имелись и стрелы. Стражники внимательно вглядывались в темную ленту лесов к востоку от города. Нехорошие были те леса, недобрые. Шарились там лесные тати-разбойники - и московиты, и татарва иногда прорывалась, да и своих шильников беглых хватало. Непроходимо, кое-где лишь прерываемые болотами, тянулись леса до самого Пречистенского Тихвинского погоста, да и там не кончались, простираясь, сказывали, аж до самого Камня.