Шпага Суворова

Беседа была дружеской, непринужденной. Генерал привел пример, как далекое прошлое перекликается с настоящим. Он достал из кармана кителя тщательно сложенный вчетверо листок бумаги, развернул его и вынул оттуда другой — поменьше размером.

— Вот послушайте! — сказал генерал. — Я прочту вам надпись на постаменте памятника Суворову на Рымникском поле. Ее прикрепили в наши дни румыны. Вот она:

«Этот памятник будет восстановлен в знак признательности и дружбы румынского народа с великим советским народом. Он был воздвигнут в честь победы над турецкими поработителями, одержанной русской армией под водительством блестящего полководца, генералиссимуса А. В. Суворова на Рымникском поле битвы 22/IX-1789 года.

В рядах русской армии сражалось много румынских добровольцев.

Вечная слава непобедимому полководцу А. В. Суворову, который сражался за освобождение нашего народа из-под турецкого ига!»

ЧУДЕСНАЯ ШКАТУЛКА

Не могу умолчать об одной интересной находке. Все началось со случая… Но случай ли это был? Когда упорно стремишься к цели, непременно ее добьешься. Такова старая истина.

С кем бы мне ни приходилось встречаться, о чем бы ни говорить, как-то само собою получалось, что разговор переходил к моей излюбленной теме — о великом русском полководце Суворове. Каждому новому знакомому задавался один и тот же вопрос: нет ли у него каких-нибудь вещей, связанных с именем Суворова.

Почти всегда следовал отрицательный ответ.

Но дело этим не заканчивалось. Расспросы продолжались. Я прилагал все усилия, чтобы узнать, нет ли среди родных и друзей моего знакомого людей, интересующихся Суворовым.

Оказывалось, и таких нет.

И всё же этот человек не оставлялся в покое и должен был рассказать, не видел ли он случайно каких-нибудь суворовских вещей.

Действуя таким путем, мне удалось разыскать много интересного. Но самое ценное — сердечная теплота, с которой люди относятся к памяти никем не побежденного полководца.

Его имя они произносят с такой задушевностью, с какой обычно говорят только о самых близких и любимых людях.

При имени Суворова лица старых и молодых, мужчин и женщин озаряются улыбкой, в которой таится гордость за русского полководца, за свою Родину.

Как-то я разговорился с немолодой женщиной, работавшей в больнице. Ее муж, токарь ленинградского завода, погибший на войне, любил историю и изучал прошлое Родины. Он с увлечением отыскивал предметы старины и кое-что покупал у антикваров.

— Мы с мужем ходили вместе в магазины и перебирали там старинные вещи, — рассказывала женщина. — Однажды нам понравилась окованная латунью шкатулка красного дерева.

Подняв крышку шкатулки, мы увидели много ящичков. Под ними находилась крепкая, хорошо отполированная выдвижная доска, забрызганная чернилами.

Я наблюдала, с каким интересом муж выдвигал и задвигал ящички. «Любопытно, — говорил он, — что хранил в них владелец?»

Очевидно, шкатулка принадлежала богатому человеку, возможно какому-нибудь вельможе, вынужденному находиться в частых поездках и вести переписку в пути.

Муж купил шкатулку, почистил и покрыл лаком. Он любовался ею и часто показывал друзьям.

Рассказ женщины заинтересовал меня. Захотелось как можно скорее увидеть эту шкатулку с ящичками. По моей просьбе женщина принесла ее в музей.

При самом беглом осмотре нетрудно было убедиться в том, что эта шкатулка вышла из рук мастера давно — лет сто, полтораста тому назад. Такие вещи изготовляли в первой четверти, не позднее половины прошлого столетия.

Невольно мне пришла в голову мысль: не связана ли шкатулка с именем Суворова или какого-нибудь его сподвижника, участника легендарных походов русских войск в Италию и Швейцарию?

Но прежде чем приобрести шкатулку для музея, я захотел проверить ее самым тщательным образом.

Я спросил женщину, что ее муж нашел в ящичках шкатулки, когда та была куплена. Подумав, она сказала:

— Муж внимательно осматривал всё внутри шкатулки, но ничего не обнаружил.

— А не было ли в ней тайника?

— Нет! Это я твердо знаю, — ответила владелица вещи.

«Шкатулка, несомненно, с секретом, — думал я, — а если так, то секрет нужно обязательно раскрыть». Иначе музейный работник поступить не мог.

Женщина давно уже ушла, а я стоял над шкатулкой, словно зачарованный, открывал и закрывал крышку, любуясь простотой и вместе с тем крепостью запоров.

Пришлось вынуть из шкатулки все ящички, измерить их, выстучать стенки, проверить пазы, на которых они держались.

В этот день, точнее — в эту ночь, только крайняя усталость заставила меня приостановить работу.

Наступил день, а исследование шкатулки продолжалось с еще большим усердием, чем накануне. Она изучалась мною сантиметр за сантиметром. Ящички выдвигались и задвигались по многу раз. Ее крышка, стенки и дно выстукивались добросовестным образом…

Все напрасно, секрет не раскрывался.

Самые напряженные попытки найти разгадку не имели успеха.

«В чем же дело?» — задавал я себе вопрос. Ведь осмотр шкатулки убедил меня в том, что в ней наверняка имеется тайник. Сомнений быть не могло.

Почему, спросите вы?