Шпаги и шестеренки

– Ни пенни не оставила, что ли? – охнула Элоиза. – Хороша же. Теперь я подохну с голоду, пока тут валяюсь. И так только утром вчера ела. Может, у тебя денег куры не клюют, раз такая умная?

Элоиза пожала плечами, не зная, что ответить.

– Вот-вот. А еще распоряжается. Все. Нечего валяться. На рынок мне надо, а то все, что получше, разберут, останется гнилье вчерашнее. Не думай, я крепкая.

Девушке явно было лучше, но встать она так и не сумела. Только застонала от боли да зло смахнула выступившие на глазах слезы.

– Стой, так ты значит не призрак? С призрака платье бы свалилось, у него ж ничего нету, – прищурилась Элиза. – Значит ты – это я, что ли, получается? А я тогда кто?

– Ты ранена и должна полежать молча, – попыталась успокоить ее Элоиза, но ничего не вышло. Девушка осматривала свои руки, потребовала, чтобы ей откинули одеяло, и оглядела ноги, после чего пришла к утешительному для себя выводу, что она все же остается самой собой.

– Тогда какого черта ты делаешь в моей комнате? – наконец спросила она. – И почему так на меня похожа?

– Я Элоиза Миллер. Мой дом сгорел. Я искала здесь жилье и работу, случайно нашла тебя на улице, раненую. Ты сама сказала мне, где живешь, и я принесла тебя сюда. Поскольку мне некуда идти, а тебе нужна была помощь, я осталась, но теперь, если хочешь, уйду. Правда, платье пока заберу. Не идти же мне в моем, оно все в крови. Но я верну тебе платье, как только раздобуду себе новую одежду.

– Вот еще, – фыркнула мисс Дулитл. – Так и поверю. Давай я лучше тебе его продам. Ты принесешь мне еды, а я, так и быть, разрешу тебе пожить здесь и платье себе оставить. За двоих хозяйка не возьмет, она и не догадается, что нас двое. Даже папашка мой нас с тобой не различит. Так что – живи, раз больше негде. Что я, не человек? А работаешь ты где?

– Нигде пока.

– А раньше? – К девушке возвращались силы и вместе с ними болтливость и деловитость.

– Меня раньше обеспечивал один человек… – начала Элоиза, но по глазам мисс поняла, что продолжать не стоит.

– Эх, фу. А с виду и не скажешь, что содержанка. Прогнал? Тебя, такую хорошенькую? Чай трясун какой-нибудь старый. Ну, не хныкай, Элоиза. Стану честную девушку из тебя делать. И для начала… – Видно было, что в голову Элизе пришла какая-то мысль, и она осталась ею чрезвычайно довольна: – Для начала ты пойдешь вместо меня торговать цветами. Я все расскажу, где взять товару, как разговаривать. Да всякое прочее тоже. Так, глядишь, с голоду не сдохнем. А как я поправлюсь, мы еще что-нибудь придумаем… Так, корзинку мою возьми там у двери и на руку вдень.

Элоиза, услышав командные нотки в голосе девушки, тотчас повиновалась, подхватила корзинку, повернулась, показывая себя со всех сторон.

– Ну совсем я. Взаправдашняя. Никто не отличит. Если поторопимся, за товаром не последняя будешь.

Мысль о том, чтобы заменить мисс Дулитл, поначалу показалась неприятной, но следом радостной вспышкой пришло осознание того, как удачно все получается. Элиза сама предлагает научить ее, как попасть в Ковент-Гарден. Наверняка, не найдя дома, мастер будет искать цветочницу там. Перед публикой он не станет ругаться или бросаться тяжелым, и, возможно, у Элоизы получится все ему объяснить. Неужели человек, так просивший судьбу о чуде, не сможет, в конце концов, поверить в то, что оно произошло?

Элоиза по совету новой подруги сбегала на улицу и выпросила у зеленщика немного редиски, которой обе с большим аппетитом позавтракали.

Несмотря на недовольство живого тела скудной едой и дурным отдыхом, Элоиза чувствовала себя замечательно. Ее планы неожиданно легко сбывались, и сейчас ей предстояло лучшее из занятий – учиться. Только на этот раз роль учителя досталась не мастеру, а крикливой юной англичанке, в совершенстве освоившей науку выживания в бедных районах Лондона.

Еще будучи Механической девушкой, Элоиза училась всему легко и с радостью. Став живой, она, по счастью, не утратила ни великолепной памяти, ни усидчивости, ни той способности воспринимать новое, что всегда восхищала мастера.

Мисс Дулитл от души хохотала, когда Элоиза принималась прохаживаться по комнате и, копируя ее походку, повадки и речь, училась зазывать покупателей. К сожалению, совсем скоро раненой стало хуже и занятия пришлось прекратить, а ученице – сесть у изголовья своей непутевой учительницы и до рассвета утирать пот с ее лба, поить из ложки водой и менять повязки.

Отправиться на работу в Ковент-Гарден ей удалось только на следующий день, но как ни выглядывала она мастера в толпе, он не появился. По невнимательности и неопытности заработала она ужасающе мало, так что спать пришлось лечь почти голодными. Элизу лихорадило, она дулась на бестолковую соседку, вновь и вновь заставляя ее разыгрывать посредине комнаты то один, то другой разговор с покупателями, объясняя, где стоило похныкать, где побожиться, а где оскорбиться.