Шпаги и шестеренки

Совокупились в них добро и зло,
Враждебные друг другу: их союз
Безумный порождает сыновей,
Чудовищных и телом и душой,
Подобных тем гигантам-силачам,
Издревле славным, ибо в оны дни
Лишь грубой силе воздадут почет,
Ее геройской доблестью сочтут
И мужеством. Одолевать в боях,
Народы покорять и племена,
С добычей возвращаться, громоздя
Как можно больше трупов, – вот венец
Грядущей славы. Каждого, кто смог
Достичь триумфа, станут величать
Героем-победителем, отцом
Людского рода, отпрыском богов
И даже богом, но они верней
Заслуживают званья кровопийц
И язвы человечества; но так
Известность обретётся на Земле…[21]

Пламя на огарке свечи дернулось, и по сырым кирпичам заметались суматошные тени. За спиной у Бобби захрипело, по стояку прокатился спазм. Блюдечко ржавой воды в очке между ног покрылось рябью и заволновалось.

Бобби захлопнул книгу и принялся заворачивать ее в непромокаемую бумагу. Глаза слезились и болели, и даже золоченые буквы на обложке расплывались в нечеткие кляксы.

Впервые Бобби попал в тайную библиотеку, когда ему было девятнадцать и он работал крановщиком на лаймхаусском пирсе. К Просвещенным его привело осознание беспомощности, наступавшее после отключения баллонов с иероплазмой. Несколько минут назад он гонял огромный паровой кран по запутанному лабиринту портовых рельс и расставлял контейнеры согласно выданным бригадиром схемам, а теперь стоял и пялился на возвышающегося над ним многорукого гиганта, не в силах вспомнить даже, как подать флогистон в топливопровод. Отца у Бобби, чтобы задать ему эти вопросы, не было – он погиб много лет назад, управляя шагоходом где-то во Франции, а матери и вовсе дела ни до чего не было, кроме как вечером после смены присосаться к эликсиру искусственных грез Морганы. Так что неудивительно, что вскоре Бобби Монтег оказался на собрании одной из Ист-Эндских ячеек братства Просвещенных.

Бобби сунул сверток с книгой за бачок, в углубление от вынутого кирпича.

С того дня, как он впервые вошел в убежище Просвещенных в Уайтчепеле, минуло шесть лет. Речи опального Ланселота раскрыли Бобби глаза на происходящее в стране. Библиотека оказалась лишь первой ступенью на пирамиде, ведущей к знаниям. И хотя Бобби был еще далек от вершины, он уже твердо уяснил, почему Совет и герметисты со Стрэнда живут под стеклянными куполами Сити, а такие, как он, – в пропитанном смогом Ист-Энде. Бобби понял, что, как и другие, он является лишь расходным материалом, топливом для работающей на мировую войну индустриальной машины империи. Сегодня он крановщик, завтра, возникни у Фостеров нужда в новых фрезеровщиках, он станет фрезеровщиком. А может – заготовщиком гомункулов на консервном заводе – достаточно будет лишь поменять состав эликсира…

Натянув штаны, Бобби спустил воду и вышел из толчка. В узком коридоре было темно хоть глаз выколи, немного света пробивалось лишь из комнаты. Впрочем, смотреть-то особо было не на что – обшарпанный деревянный пол с торчащими шляпками гвоздей, стены в бумажных обоях, цвет которых надежно скрывал многолетний слой грязи. Через открытую форточку на кухне в квартиру врывался заунывный вой фабричных сирен.

Бобби заглянул в комнату, освещенную ядовитым хлорным пламенем газового рожка. На диване развалилась его мать, Беатрис Монтаг, в дырявом домашнем халате – вылитый мертвец, кабы не подрагивающие обвисшие складки на шее и непрерывно пережевывающая табачную жвачку челюсть с тянущейся вниз ниткой слюны. Подсоединенный к ошейнику, в такт движениям челюсти бился шланг иероплазмы. Как и миллионы других обитателей Британской империи, мамаша Монтаг погрузилась в ежевечерние химические грезы, поставляемые из бездонных цистерн Морганы. Достаточно было выбрать подходящий конгломерат эликсира, а дальше особые соединения возбуждали нужные участки мозга, и каждый получал грезы на свой вкус, именно то, что желал увидеть…

Бобби в сердцах сплюнул и поплелся на кухню. Не зажигая свет, он водрузил чайник на плиту и зажег газ.

За окном, освещенный прожекторами, возвышался огромный адамантовый Артур, установленный в Гайд-парке. Далекий скрежет поворотных механизмов напоминал горожанам, что регент бдит за каждым из них. За сутки колосс совершал полный оборот вокруг своей оси, успевая заглянуть своим немигающим взором во все окна…