Шпаргалка для ленивых любителей истории – 3. Короли и королевы Франции, 1498-1848 гг. [Литрес]

Неудивительно, что едва став регентом, королева избавилась от Сюлли, самого умного и верного политического советника погибшего короля, начала возвышать Кончини и проводить политику, которая шла вразрез с намерениями ее покойного мужа. Если Генрих Четвертый стремился противостоять Габсбургам и уравновесить их влияние, чтобы они не стали слишком сильными, то Мария, наоборот, вступила с ними в союз. И первое, что она сделала в этом направлении, – отменила решение Генриха о женитьбе дофина Людовика на Николь Лотарингской. У отца Николь не было сыновей, и герцог Лотарингский собирался сделать дочь наследницей, а это принесло бы короне существенное расширение территории, что, разумеется, было очень выгодно. Герцог – сын Клод Валуа, дочери Генриха Второго и Екатерины Медичи, то есть запланированная невеста приходилась Генриху Второму правнучкой, и это было полезно в династическом аспекте.

Но Мария Медичи план мужа похоронила и сделала по-своему: вступила в альянс с Габсбургами и договорилась о двойном франко-испанском браке. Дофин Людовик должен жениться на инфанте Анне Австрийской, дочери короля Испании Филиппа Третьего, а дочь Елизавета выйдет замуж за наследника испанского престола, принца Филиппа. Все сразу увидели, что королева-регент сделала ставку на католический мир. Кого-то это обрадовало, само собой, но гугеноты забеспокоились. Мало того что юный король воспитывался в строгих традициях католичества, так теперь еще испанцы подключились!

Да и стремительное, безудержное возвышение Кончини и его супруги вызывало возмущение аристократов. Сын нотариуса и дочь столяра, вы только подумайте! Кончини, успевший уже прилично обогатиться, купил за большие деньги маркграфство, должность главного дворянина королевских покоев, пост главного наместника целого ряда земель, а потом, вконец обнаглев, выбил для себя должность маршала, при том, что ни разу в жизни не был на поле боя и не участвовал в военных действиях. Разве могли родовитые дворяне спокойно взирать на подобное безобразие?

Недовольство росло, зрели заговоры, один из которых возглавил принц Конде, тот самый, который не дал своей жене Шарлотте стать любовницей Генриха Четвертого. А что же наш король Людовик Тринадцатый? Двадцать седьмого сентября 1614 года ему исполнилось 13 лет, и с 28 сентября он считался совершеннолетним. Той же осенью на заседании Генеральных штатов Мария Медичи заприметила молодого епископа из Люсона по имени Арман Жан дю Плесси де Ришелье. Красноречие Ришелье привело в восторг не одну только королеву-регента, но именно королева назначила этого священника своим секретарем, а вскоре еще и духовником Анны Австрийской, которая в 1615 году стала супругой Людовика Тринадцатого и новой королевой Франции.

Поскольку эта книга – шпаргалка для читателей исторических романов, было бы неправильным пройти мимо личного аспекта отношений Марии Медичи и Ришелье. На него весьма прозрачно намекает А. Моруа в своем труде «История Франции»: «Сразу после смерти Генриха Четвертого он (Ришелье. – А. М.) понял, что регентша может оказаться ему полезной, и стал предпринимать шаги, чтобы приблизиться к ней. А потом просто нужно было потратить усилия на “увядающую красоту и пылкое сердце” (Ф. Джустиниани). Своим взглядом, который мало кто мог вынести, он зачаровывал ее и, никогда не теряя достоинства прелата, управлял этой королевской волей». Честное слово, не устаю восхищаться той изысканной деликатностью, которую постоянно демонстрирует нам А. Моруа! В переводе на совсем простой, обыденный язык сказанное означает, что Ришелье постоянно давал понять королеве-матери: он безумно влюблен в нее, но он – лицо духовного звания, поэтому не может себе позволить ничего эдакого, а иначе… А вот текст Ф. Джустиниани, на который ссылается Моруа, я не нашла и даже не смогла найти информацию о том, кто такой этот таинственный Джустиниани, кроме указания на принадлежность его к знатной ветви венецианцев. Возможно, вам повезет больше, если захотите все перепроверить.