Шпаргалка для ленивых любителей истории – 3. Короли и королевы Франции, 1498-1848 гг. [Литрес]

«Со своим народом до конца!», или Людовик Шестнадцатый

Дедушка умер, внуку через три месяца исполнится 20 лет. Нужно брать на себя управление государством. А как? Что делать-то? Куда бежать, за что хвататься?

Проблема состояла в том, что дед Людовик Пятнадцатый умер от оспы, а оспа, как известно, – болезнь инфекционная. Все, кто приближался к больному королю, пока тот болел и умирал, должны были уйти на карантин. Вы, небось, думаете, что ковидные ограничения коснулись только нас и наших современников? Нет, изоляцию контактных придумали и ввели уже давно. Среди тех, кто бывал рядом с Людовиком Пятнадцатым в последние недели его жизни, оказались не только слуги, врачи и три дочери, но и все министры и знающие политики. А как же иначе? Вопросы-то нужно было решать, жизнь не останавливалась.

Теперь всех изолировали, работать не с кем. А действовать самостоятельно молодой король Людовик Шестнадцатый не решается. Мы уже немного поговорили о его детстве и формировании характера, теперь придется сделать это более подробно, чтобы лучше понимать образ мысли и образ действий новоиспеченного монарха.

До шестилетнего возраста Луи Огюст находился на позиции второго сына. Первый сын, Луи Жозеф, герцог Бургундский, был на три года старше, и вся родительская любовь доставалась ему. После Луи Огюста родились еще двое сыновей, и снова родители отчего-то больше любили старшего и двух младших, а Луи так и оставался изгоем. Молчаливый, замкнутый, лишенный детского обаяния, он даже не был милым ребенком. То ли дело самый младший братишка, Шарль Филипп, граф Артуа: прелестный, энергичный, веселый, одним словом, парень – огонь! Да и Луи Станислас Ксавье, граф Прованский, родившийся между Луи Огюстом и Шарлем Филиппом, от недостатка любви не страдал, хотя и не обладал никакими выдающимися качествами. Ладно, Жозеф – старший, будущий наследник престола; Шарль – само очарование, но почему Станисласа любят, а его, Огюста, нет? Они же совсем одинаковые, и учителя у них одни и те же, и образование одно и то же, и разница в возрасте всего год, и каких-то особых талантов нет у обоих. Отчего же такое неравенство?

В 1760 году девятилетний Жозеф заболел туберкулезом, и шестилетнего Луи Огюста приставили к нему в качестве товарища по играм. И как только не побоялись? Неужели не знали, что туберкулезом можно заразиться? Или знали, но легко пожертвовали самым нелюбимым из четверых сыновей? Мне почему-то кажется, что знали: еще в 390 году до нашей эры (!) Исократ писал о заразности этого заболевания, такого же мнения придерживался и Аристотель, а о том, что туберкулез передается воздушно-капельным путем, говорил в одиннадцатом веке знаменитый врач Авиценна. Чем же, кроме полного равнодушия, можно объяснить решение дофина Людовика Фердинанда и его супруги подвергнуть ребенка такому риску? И, полагаю, ребенок прекрасно осознавал, что происходит: он никому не нужен, его никто не любит, заразится и помрет – да и ладно, не жалко.

Мне кажется, именно этот эпизод из детства начал формирование у Луи Огюста мысли о собственной незначительности. Отсюда пошли и неуверенность в себе, нерешительность, замкнутость, страх проявлять эмоции и чувства.

Кроме того, Луи Огюст действительно заразился. К счастью, болезнь протекала в совсем легкой форме и выразилась в том, что до окончания пубертатного периода мальчик постоянно прибаливал какими-то легочными хворями. Но с годами все прошло.

В марте 1761 года Жозеф умер, наследником престола после своего отца-дофина стал Огюст. Он видел, что родители этому не рады. Более того, чувствовал, что его словно бы винят: почему умер он, наш самый любимый, а не ты, никчемное ничтожество? Но все понимали: делать нечего, когда-нибудь этот мальчик унаследует престол после деда и отца, и нужно начинать его готовить. Луи относился к подготовке ответственно, много занимался латынью, математикой, историей и иностранными языками.

В 1765 году умер отец, дофин Людовик Фердинанд. Между прочим, тоже от туберкулеза. Мария Жозефа самоотверженно ухаживала за супругом, заразилась и умерла в 1767 году. После смерти мужа она настолько погрузилась в свое горе, что ей стало уже не до детей, так что эмоционально принцы и две их сестренки осиротели еще при живой матери. Зато у них был дед, да какой! Элегантный, считавшийся самым красивым мужчиной Франции. И страной правит уже полвека. Перед таким остается только трепетать. Неудивительно, что в присутствии дедушки робкий от природы Огюст становился еще более застенчивым, неловким и неуклюжим. А ведь он теперь дофин! Он первый в очереди за короной.