Шпион

Примерно в час ночи я вышел из дома, готовый либо выполнить свою работу, либо умереть, либо сделать и то и другое вместе. Сюзанна хотела пойти со мной, но, конечно, я не хотел и слышать об этом. Эта работа не для женщин. Возможно, это работа и не для мужчин. Я спокойно добрался до железной дороги и спрятался в кювете возле нее, внимательно следя за часовым. Он дрожал от холода, расхаживая взад-вперед — ночь была холодной. На самом деле, мне в траншее было ужасно холодно, трава была мокрой, а мои ноги находились в воде. В два часа ночи произошло то, чего я ожидал. Я увидел, как открылась дверь в будке, и один из сигнальщиков выглянул наружу. Немец зашел вовнутрь. Я видел, как он пил кофе. Даже если было какое-то официальное попустительство для него, чтобы он мог попить кофе, он все равно нарушил устав, когда повернулся спиной к той половине пути, которую должен был охранять. Это и был мой шанс. Конечно, я все подготовил заранее. Очень быстро я подложил под ближайший рельс два заряда динамита и подготовил взрыватель. А потом я вернулся в свою канаву и продолжал наблюдение.

Я знал, что мне не придется ждать слишком долго. Грузовой эшелон должен был прибыть в половине третьего утра, но в этот раз он опоздал примерно на полчаса. Этот факт, однако, даже обрадовал меня, потому что я увидел другой поезд, приближавшийся по другому пути. Если машинисты будут предупреждены, он, возможно, остановится вовремя. В противном случае катастрофа была неизбежна.

Так и случилось. Я настроил взрыватель так, чтобы он не сработал, пока не пройдет паровоз. Конечно, это был небольшой заряд, ведь мне пришлось тащить его в рюкзаке, но и его вполне хватило, чтобы вырвать рельсы и опрокинуть вагоны набок. На самом деле это уже было серьезное крушение, потому что первый вагон перелетел через стрелку. А это значило, что пока линию не очистят, никакое движение по ней не будет возможно ни в том, ни в другом направлении. Я еще немного подождал: может быть, другой поезд прибудет вовремя? Нет, это было невозможно. Но он был всего в сотне ярдов и, не успев затормозить, с огромным грохотом врезался на полной скорости прямо в баррикаду из перевернутых товарных вагонов и платформ, лежавших по всей линии.

Столкновение удвоило эффект от взрыва. Со всех сторон с криками бежали люди. Я присоединился к ним. Не было никакой причины отказать себе в возможности увидеть своими глазами вред, который причинил я. Тем более, мне совершенно не хотелось, чтобы меня вдруг нашли спрятавшимся в канаве. Но еще до того, как я дошел до места, где сошел с рельс воинский эшелон и лежали перевернутые вагоны, ужасный взрыв отбросил меня назад. Мне повезло, что я упал на сравнительно мягкую почву. Несмотря на это, когда я встал, то увидел, что у меня из полудюжины ран течет кровь, хотя позже, после проверки, я убедился, что это были лишь царапины.

Что случилось? Вскоре это выяснилось. Паровоз воинского эшелона въехал как раз в середину платформы, груженной боеприпасами, и два или три вагона с тяжелыми снарядами взорвались. Сцена была ужасной. Мне хотелось прыгать от радости, потому что такие разрушения гарантировали задержку куда больше, чем на сутки. Даже при использовании сотен людей и десятков кранов на полный ремонт дороги ушло бы не меньше недели. Я сделал свою работу и сделал ее хорошо. Если бы я не был сентиментальным дураком, я немедленно исчез бы, отправился бы в Буа-Бернар, где меня бы забрал мой летчик и вернул домой. Но хотя я и прослужил в армии больше года, я остался гражданским человеком. Я просто не мог равнодушно смотреть на ужасающие последствия взрыва. В эшелоне было несколько сотен солдат, и большая часть их погибла или была ранена во время взрыва. Повсюду лежали истекающие кровью, кричащие от боли люди. Я не мог этого вынести. По глупости я дал волю добрым чертам моего характера — а на войне добрая сторона характера — плохой помощник. Я подошел к нескольким людям и попытался им помочь. Я снимал одежду с убитых, чтобы сделать повязки для раненых. Я работал с огромной скоростью. Каждые пять минут я говорил себе: — Ты идиот, тебе нужно уходить. Тебя поймают, будь уверен. Здесь любой человек вызывает подозрения. Они просто проверят документы всех, кто окажется в этом месте. Уходи поскорей, идиот! Но потом я замечал знак кого-то из беспомощных раненых бедняг и спешил к нему на помощь.