Шпион и предатель. Самая громкая шпионская история времен холодной войны

Перед тем как снова рассесться по машинам и преодолеть последний отрезок пути, британцы прогулялись по берегам Невы и понаблюдали, как река течет мимо заброшенной верфи, «заваленной теперь останками ржавых бесколесных автобусов, с ошметками целлофана, запутавшимися в прибрежных камышах». Аскот решил, что теперь — самое время пообщаться со Всевышним. «Мы все четверо погрузились в размышления. Все мы очень остро ощущали связь с каким-то потусторонним началом — и она нам была необходима».

На окраине Ленинграда они проехали мимо большого поста ГАИ с дозорной вышкой. А уже через несколько секунд за ними пристроилась голубая «лада» с двумя пассажирами-мужчинами и высокой радиоантенной. «Мы сразу приуныли, — писал Аскот. — Но худшее было еще впереди».

8:25 утра, Зеленогорск

Гордиевский сошел с поезда и огляделся по сторонам. Городок Зеленогорск (до 1948 года известный под своим финским названием — Териоки) уже просыпался, и на станции было людно. Казалось невероятным, что хвост за Гордиевским мог добраться и сюда, но в Москве, наверное, группа наружного наблюдения уже подняла тревогу. Возможно, пограничный пункт в Выборге — в 75 километрах к северо-западу отсюда — уже предупрежден. Согласно плану побега, теперь Гордиевский должен был сесть в автобус, проехать на нем оставшуюся часть пути и выйти возле дорожного указателя «836» — в 836 километрах от Москвы и примерно в 25 — от приграничного города. На автостанции Гордиевский купил билет до Выборга.

Старенький автобус был наполовину пуст, и когда он с хрипом выехал из Зеленогорска, Гордиевский попытался устроиться поудобнее на жестком сиденье и закрыл глаза. Перед ним уселись два мужика лет тридцати, разговорчивые и дружелюбные. А еще, хоть было только девять утра, они оказались уже сильно навеселе (такое явление можно наблюдать, наверное, только в России). «Вы откуда? — спрашивали они заплетающимися языками. — Куда едете?» Гордиевский пробормотал что-то неразборчивое, но, как это бывает с пьяными, жаждущими общения, они повторили свои вопросы уже громче. Он ответил, что навещал друзей в деревне поблизости, вспомнив какое-то название из атласа. Даже ему самому такой ответ показался отъявленной ложью. Но подвыпивших мужиков он вполне устроил, а минут через двадцать они, слегка покачиваясь, вышли и приветливо помахали ему на прощанье.

По обеим сторонам шоссе тянулись густые леса — хвойные деревья вперемежку с низкорослыми березами и осинами, и изредка виднелись поляны со столами для отдыха. Здесь легко заблудиться, но еще здесь хорошо прятаться. Навстречу ехали автобусы с туристами-скандинавами, спешившими на молодежный фестиваль. Еще Гордиевский заметил большое количество военной техники и бронетранспортеров для личного состава с вооруженными солдатами. Здесь, в приграничном районе, размещалось много воинских частей, и, возможно, прямо сейчас велись учения.

Показалась развилка: шоссе шло дальше прямо на север, а боковая дорога отходила вправо. Гордиевский вдруг опознал ту местность, которую Вероника Прайс часто показывала ему на фотографиях. Он не заметил нужного километрового указателя, но был уверен, что это — то самое место. Вскочив на ноги, он стал смотреть в окно. Автобус уже почти опустел, и водитель вопросительно поглядывал на него через зеркало. Потом он остановил автобус. Гордиевский все еще колебался. Автобус снова тронулся. Тогда Гордиевский спохватился и побежал по проходу, приложив ладонь ко рту. «Простите, я плохо себя чувствую. Позвольте мне сойти!» — обратился он к водителю. Тот с явной досадой остановил автобус еще раз и открыл двери. Когда он уже отъезжал, Гордиевский наклонился над придорожной канавой и сделал вид, будто его тошнит. Похоже, он все время привлекал к себе лишнее внимание. Теперь его наверняка хорошо запомнили около полудюжины человек: проводница из поезда, тот молодой человек, что обнаружил его на полу вагона и уложил на нижнюю полку, двое подвыпивших мужиков и водитель автобуса, который наверняка припомнит странного пассажира, которому вдруг стало плохо, и при этом он явно не знал, где ему выходить.

Съезд на запасную полосу был впереди, до него оставалось метров триста, там лежал огромный валун. Дальше дорога образовывала D-образную петлю длиной метров в сто, и от основного шоссе ее скрывал ряд деревьев с густым подлеском из кустарников и папоротника. В самом широком месте этой петли вправо, в еще более густой лес, отходила военная дорога. На грунтовом покрытии запасной полосы лежал слой пыли, а почва вокруг оказалась сырой и даже заболоченной — с озерцами стоячей воды. Становилось теплее, и от земли исходил резкий неприятный запах. Рядом запищал комар, потом другой. Они принялись кусаться. В лесу стояла какая-то звенящая тишина. На часах была только половина одиннадцатого. До приезда машин с агентами МИ-6 — если, конечно, они вообще приедут — оставалось еще часа четыре.