Шпион, которого я убила

— В одной газете прошло сообщение, что американские власти официально обратились к руководству России с просьбой отпустить Коупа как больного человека ;.из страны, не имеющей возможности создать ему необходимые условия содержания. Ничего, кроме дополнительного обследования Коупа врачами, они не добились. ? Тогда за американца попросило частное лицо.

— Откуда ты это знаешь? — напряглась Ева.

— Да из тех же газет! И реакция президента на эту просьбу говорит именно о его закомплексованности. Теперь он Коупа навряд ли отпустит, чтобы не поползли слухи. Он считает, что не может в силу своей должности выполнять просьбы частных лиц. Вот если к нему обратится какой-нибудь комитет! Да что я тебе объясняю, он же, так сказать, почти твой коллега! Разве твои коллеги, занимающие высокие посты в Службе, не боятся открытых одолжений кому-то?

Потихоньку, чтобы никто и никогда, это можно. Еще можно — по-семейному. В нем не умолкает метроном ответственности, раскачанный присягой и долгом. Отсюда и комплексы безупречности поведения, уничтожение на корню малейших слухов, закрытость образа, никакого допуска в прошлое и личную жизнь и почти детская компрометирующая растерянность и обида, глупые и двусмысленные ответы на простые вопросы.

— Это ты все наработала из газет? — Ева поражена. — Ну, психолог, я от тебя такого не ожидала! Да наша пресса создаст какой угодно образ и охватит тебя своей навязанной реальностью за несколько дней! Они же все говорят только то, что предопределено политически!

— Я внимательно отслеживаю все его выступления по телевизору. Никогда не видела более закомплексованного и испуганного начальника.

В квартиру шумно ввалились дети.

— Пирог! — угадал Сережа.

— С яблоками! — поддержала маленькая Ева.

— Раздевайтесь быстрей, — Далила включила чайник, — заждались уже.

— Кеша, — спрашивает Ева, развешивая детские вещи, — что тебе приходит на ум, когда говорят «массаж ступней»?

— Да это уже старье! Ну, там музыка ничего себе, клевый негр и карманные часы в заднице. Хватит?

— Хватит, пожалуй.

— Ты отстала. Тарантино иссяк. Если хочешь уписаться от хохота, посмотри «Танцующую в темноте». Все — или смеются, или блюют. Я думаю, что ты, как специалист по преступлениям, будешь хохотать. А вообще, твой возраст смотрит сейчас торчок «Между ног». Рекомендую.

— Какой еще торчок между ног? — Оторопевшая Ева идет за ним в ванную.

— Фильм называется — «Между ног».

— А ты? Что смотришь ты?

— Мне смотреть придуманную реальность некогда. Разобраться бы с запоминанием настоящих моментов существующей!

— Но ты же читаешь сказки. — Ева выглядывает на Далилу, разрезающую пирог на кухне, и понижает голос.

— Какие еще сказки? — Кеша искренне удивлен.

— Сказки для взрослых. Такие как раз и писал Боккаччо.

— А вот вмешательство в личную жизнь!.. — возмутился было Кеша.

— А у созерцателей не может быть личной жизни, — перебивает Ева. — И если ты такой целеустремленный, застилай свою постель сам, не проси близнецов!

Им понравились картинки, и они с полным знанием дела решили потащить книгу с собой в сад.

— Ну, в общем, ты права, конечно… — Кеша задумчиво вытирает руки. — Но я же еще не совсем созерцатель. Я еще только учусь.

В пять сорок Ева была приглашена на комиссию. Поднявшись на второй этаж в кабинет Кошмара, она была удивлена количеством присутствующих. Человек двенадцать! Кроме своего начальника, она знала хорошо полковника Кнура, семейную пару аналитиков («сказочников», как они себя назвали) — Зою и Аркадия Федан и специалиста по массажу Осокина. Остальные были ей незнакомы. В мужском обществе, кроме Зои, которая ответила на кивок Евы холодным взглядом, яркими костюмами выделялись две женщины. Ева, скрывая любопытство, старалась осторожно присмотреться и определить для себя уровень их подготовки при явном переборе с макияжем, но уже через десять минут беседы потеряла к женщинам всякий интерес: секретарши-делопроизводительницы, хотя и в военном чине.

Полковник Кошмар в двух словах объяснил создавшуюся ситуацию: он начал расследование по собственному почину, поскольку к нему анонимно обратились агенты внешней разведки, обнаружив в выполняемом ими задании странные сложности. Но потом, после исчезновения одного из офицеров, участие отдела внутренних расследований в деле Коупа было определено приказом по Службе.

Один из военных потребовал объяснить, что это были за сложности.

Кошмар, понуро уставившись на лист бумаги перед собой, монотонным голосом выдал информацию о пропаже в ходе ареста Коупа заготовленной военными пленки и появлении пленки с подлинными материалами по ракете «Штурм».

— При повторной встрече в театре агента разведки Службы и неизвестного, одетого в соответствии с установкой пароля, подложная пленка, переданная неизвестному, пропадает, сам он обнаруживается мертвым и при нем — пленка с подлинными чертежами.

Совсем обессилев, Кошмар по ходу дела интересуется, сколько вообще подложных пленок было заготовлено. Встает еще один военный чин и, твердо глядя в глаза Кошмару, заявляет:

— Три!