Шпион номер раз

— Посмотри еще раз на фотографии, и ты поймешь, в чем дело, — многозначительно ответил Стив. — На них изображен и Филипп, и его кузен Дэвид, и вся наша веселая холостяцкая компания.

Иванов попытался припомнить содержание альбома, которому не придал в первый раз особого значения. Некоторые снимки в нем были весьма сомнительного, мягко говоря, свойства — с обилием голых тел обоих полов на фотографиях.

Стив протянул Жене тот альбом и стал давать разъяснения. Это Энтони Бошан — муж дочери сэра Уинстона Черчилля Сары, а это Артур Кристиансен — главный редактор «Дейли экспресс». Ну а здесь принц Филипп и его кузен Дэвид, а это Николь, а на этом снимке еще одна девица, кажется, Мэгги…

— Симпатичные были девочки, — с грустью в голосе выговорил Уард и отправился варить кофе, опрометчиво или же намеренно оставив у гостя на руках свой альбом.

Только теперь Иванов понял, что за фотографии хранились в этой коллекции!

— Как же я сразу не сообразил! — возмущался своей недальновидностью Евгений Михайлович. — Решил, что это дешевая порнография, и только. А здесь целый вагон компромата.

О краже снимков не могло быть и речи, поэтому Евгений Михайлович достал из-под галстука «Минокс» и довольно быстро переснял несколько наиболее скандальных фотографий из альбома.

В комнату вернулся Стив с чашечками дымящегося свежезаваренного кофе.

— Ты всем показываешь этот альбом? — многозначительно спросил его Иванов.

Уард взглянул на друга и, лукаво улыбаясь, ответил вопросом на вопрос:

— А ты как думаешь?

— Думаю, ты не стал бы выставлять этот альбом на показ всем и каждому. Ведь эти снимки — бомба для Виндзоров.

— Наконец-то до тебя дошло, — сказал Стив. — А то я уже начал сомневаться в твоей вменяемости. Когда я в первый раз показал тебе альбом Бэрона, ты и глазом не моргнул. Ну да ладно, пей лучше кофе, пока он не остыл.

Иванов сделал глоток-другой и, не скрывая своей обеспокоенности, заметил:

— Ты бы припрятал этот чертов альбом подальше от чужих глаз. С ним хлопот не оберешься.

— Не волнуйся, Юджин, все будет о’кей.

Вспоминая через тридцать лет о той беседе, Иванов рассказал мне, что этот альбом достался доктору Уарду в 1956 году после смерти Бэрона и по его завещанию. В нескольких из тех фотографий, по мнению советского разведчика, была несомненная погибель репутации Виндзоров, если не больше.

Бэрон Нэйхум стал персоной нон грата для Дома Виндзоров в середине 50-х, когда желтая пресса подняла шумиху по поводу скандальных похождений принца Филиппа и его кузена Дэвида в компании королевского фотографа. Бэрон был отлучен от двора Ее Величества. Более того, Секретная служба всерьез занялась «творчеством» Бэрона. Ее, в первую очередь, интересовали дневники «Четверг-клуба» и порноколлекция фотографа с интимными снимками первых лиц королевства.

Смерть в 50 лет — всегда неожиданность. Особенно если речь идет об энергичном здоровом мужчине. Бэрон скончался преждевременно — ничто как будто не предвещало столь раннего ухода. Поэтому среди друзей и близких Бэрона получили хождение различные версии странной смерти придворного фотографа.

Ваш покорный слуга встречался с несколькими родственниками Стерлинга Генри Нэйхума во Франции и Великобритании, чтобы узнать какие-либо дополнительные подробности о жизни и смерти королевского фотографа. В 1994 году в Англии вышла историческая книга о царствовании римских императоров. В ней был обозначен новый взгляд на роль цезарей в истории Древнего Рима. И написал ее двоюродный племянник Бэрона, сын его сестры Рабы Нэйхум, известный британский писатель и издатель Энтони Блонд. Выход его новой книги совпал с завершением моей работы над «Апрелем 56-го», которая готовилась к изданию в Англии. Мы познакомились. Мистеру Блонду было уже 66 лет, значит, в год смерти Бэрона он отметил свое 28-летие. И не мог не интересоваться судьбой своего дяди.

— Мать поддерживала связь с братом. Они переписывались. Редко, но встречались. Она рассказывала мне о дяде, — вспоминал Энтони Блонд. — Ее беспокоила судьба брата.

— Разве успешная профессиональная карьера Бэрона могла внушать какие-то опасения? — спросил я.

— Видимо, могла. Мама говорила об испортившихся отношениях брата с королевской семьей. Ему фактически запретили встречаться с бывшими друзьями по «Четверг-клубу».

— Вы имеете в виду Филиппа и Дэвида?

— Совершенно верно.

— Но ведь Бэрон, насколько мне известно, не нарушал это негласное требование Ее Величества королевы Елизаветы II?

— Не нарушал, — уверенно заметил в ответ мистер Блонд. — Но он, насколько я знаю, не выполнил другое требование Дома Виндзоров. Бэрон отказался «передать в музей» дневник и фотоальбом клуба, что ему настойчиво предлагали сделать некоторые влиятельные люди.

— Это тот дневник и альбом, который после смерти Бэрона перешел по завещанию к доктору Стивену Уарду?

— Совершенно верно.

— Что стало причиной преждевременной смерти Бэрона? Он чем-либо болел?

— А почему вы спрашиваете?

— Он ничем не болел, с чему бы ему умирать в его возрасте?

— Мама тоже усматривала в смерти брата какую-то непонятную ей причину.