Читаем Шпион под подозрением. Спасские ворота полностью

После ухода командира базы полковник позвонил по внутреннему телефону, затем спустился по лестнице на два этажа. На двери, которую он открыл, не было ни номера, ни таблички: хозяин кабинета предпочитал анонимность. Это был высокий, аккуратный, чисто выбритый и еще сравнительно молодой человек, по виду даже слишком молодой для майора ГРУ — русской военной разведки. Вдвоем они спустились в гараж, где минут пятнадцать разговаривали. Их никто не заметил. Что, впрочем, роли не играло, ибо они были дружны со школьных лет, и в Генштабе об этом все знали. Оба часто вместе обедали в служебной столовой. Именно туда, расставшись с Майором, и направился полковник. От сердца у него отлегло. Майор из разведки выслушал его скептически, но с большим вниманием. «Вот и ладно, — думал полковник. — Теперь пусть у них голова болит. А мое дело сторона».

Сегодня обед был вкуснее обыкновенного. Чувствуя приятное тепло в желудке и душевное облегчение, полковник решил немного погулять, благо погода была чудесная.

Только когда перед главным входом в здание Генштаба двое офицеров грубо втолкнули его на заднее сидение уже трогавшейся с места машины, он понял, что несколько поторопился с оптимистическими выводами.


В полученном Маркусом из редакции его газеты кратком телексе выражалось недовольство. Почему он заказал новую мебель? И с какой стати понадобилось делать ремонт в ванной? И вообще, он слишком много тратит. «Поищите других подрядчиков», — давали ему совет.

Маркус перечитал телекс еще раз и; даже когда понял, о каких подрядчиках идет речь, только еще больше разозлился. Типичные шуточки «Сотрудника», знающего, что он уже несколько месяцев не может договориться с руководством зарубежного отдела редакции об оплате своих расходов. Его боссы по-прежнему плохо себе представляют ситуацию в Москве. Попробуй найди здесь других подрядчиков! Ближайший приличный подрядчик находился в Хельсинки.

Рынка в России все еще не было, несмотря на усилия газет создать впечатление, будто таковой существует. Маркуса просто тошнило от всего этого. Приезжавшие в Москву на пару дней издатели газеты устраивали пикники за городом, жили в гостиницах с ресторанами и посещали приемы в посольствах. «Да тут все отлично, — утверждали они. — Что вы все время жалуетесь?» Еще бы: им не приходилось ходить в советские булочные за хлебом и самим стирать пеленки!

И вот «Сотрудник» глумливо облек свои инструкции в подобную форму… Маркус положил телекс в карман и поехал к себе на квартиру.

Дорин и Крессида играли в столовой. Слава Богу, хоть эта часть его жизни не менялась.

Он поднял дочь на руки. Каждый раз, видя ее улыбку, — а улыбалась она не одними губами, а всем лицом, глазами, сердцем, — он вспоминал Хелен. Но Крессида уже не была для него связующим звеном между прошлым и настоящим, а стала частичкой будущего, частичкой той новой жизни, что удерживала его в Москве, пока он способен действовать и приносить пользу. И это будущее уже не имело к Хелен никакого отношения.

Прошел час, прежде чем он окончательно успокоился и, прибегнув к помощи словаря, приступил к расшифровке телекса. Закончив, Маркус уже не знал, кто вызывает у него большую антипатию: его редакционное начальство или «Сотрудник».

Решив немного проветриться, Маркус вышел во двор. Дипломаты разъезжались по приемам и банкетам, журналисты возвращались по домам писать статьи. Богатые и привилегированные гости Москвы жили своей жизнью, в то время как у него руки были связаны инструкциями.

«Что бы ни случилось, не вмешивайтесь. Если кто-то попытается воздействовать на события, вам дается право остановить его».

Маркус отчетливо представил себе выражение лица «Сотрудника», когда тот шифровал свое послание.

«Что это значит: «остановить»? — мысленно спросил он.

«Сами знаете что», — казалось, донесся ответ.

28

«Вот как все кончается, — подумала она. — Без предупреждения и объяснения причин. Без фанфар».

Уже три дня подряд черная мидовская «волга», которая прежде доставляла Анастасию на работу, не подавалась к дому. Утром третьего дня она прождала полчаса, вчера — десять минут. А сегодня просто выглянула в окно, чтобы окончательно удостовериться: машина с шофером ей отныне не положена.

Мелочи в России имеют огромное значение. Как говаривала ее мать, большое проявляется в малом.

Некое высокопоставленное лицо, чей кабинет располагался на одном из верхних этажей готического здания МИДа, приказало лишить ее привилегии пользоваться служебной автомашиной. Решение, не подлежавшее обжалованию. Как дали, так и взяли.

Анастасия посмотрела на себя в зеркало: рыжие локоны, строгий белый костюм, брошь из крокодиловой кожи. Слишком элегантна для Москвы. Но когда работаешь с иностранными дипломатами, надо следить за своей внешностью.

Перейти на страницу:

Похожие книги