Шпион под подозрением. Спасские ворота

На улице она заинтересованно огляделась. Женщины вокруг были одеты в серые мешковатые платья, но это отнюдь не льстило ее тщеславию. Анастасия заметила на себе завистливые взгляды. Кое-кто из женщин, поравнявшись с ней, с досадой отворачивались. Животная неспособность понять, что люди не обязаны походить друг на друга как две капли воды, что социализм не означает низведения всех и каждого на самое дно, в грязь. Наоборот, этот строй призван был возвышать человека, стимулировать его желание жить лучше.

Но привычные тупые лица людей на автобусной остановке напоминали, что оснований для оптимизма мало.

Подошедший автобус был переполнен, двери едва приоткрылись. За пыльными стеклами виднелись мрачные физиономии. Никому из ожидавших на остановке не удалось прорваться внутрь. Опасно накренившись, почти задевая днищем об асфальт и дребезжа, автобус медленно отъехал.

Лишь через тридцать минут ей удалось протиснуться в автобус. Бедное платье! Анастасию прижало к рабочему-строителю, изо рта которого свисала вонючая сигарета. Зато повезло в другом: в давке ее прибило к окну. Потому Анастасия и заметила серый «москвич» с четырьмя мужчинами, который ехал за автобусом до Смоленской площади, где ей нужно было сходить.

В обеденный перерыв она вышла из здания МИД в город. «Москвич» стоял неподалеку, но сидело в нем только двое.

В семь часов вечера все четверо незнакомцев опять заняли свои места в машине. Анастасия решила пойти домой пешком.

Русские хорошо знают, что такое слежка; правительство очень долго преимущественно этим и занималось. Информаторы и филеры могли быть штатными сотрудниками или работать по совместительству, дежурить только по выходным или нести службу в будни, днем или ночью, — нехватки в добровольных помощниках у КГБ не было никогда. Слежка стала частью цены, которую народ платил за порядок в обществе. Один и тот же человек мог быть попеременно то шпиком, то объектом слежки. Само по себе наблюдение еще не предвещало неминуемого ареста, но свидетельствовало о повышенном интересе к гражданину со стороны властей. Человека как бы предупреждали.

Но сейчас, напомнила себе Анастасия, простой интерес не мог служить достаточным основанием для слежки. Теперь КГБ обязан представлять серьезные доводы в оправдание своих действий. Более серьезные, чем анонимный телефонный звонок, донос озлобленного соседа или случайный разговор о политике в метро. Теперь, как правило, следили только за теми, кто так или иначе угрожал государственной безопасности. А в этих случаях с КГБ шутки плохи.

Идя в сторону моста, за которым клонилось к закату солнце, Анастасия старалась подавить в себе все усиливающееся чувство страха.

На следующий день «москвич» с четырьмя незнакомцами появился снова. Анастасия позвонила Маркусу из телефона-автомата, расположенного недалеко от здания МИДа.

— Приезжай. У нас в министерстве будет пресс-конференция об англо-советской торговле.

— Спасибо, что сказала.

Он приехал через полчаса. Анастасия встретила его в вестибюле и провела в конференц-зал.

— Микрофоны тут не работают, — сообщила она таким тоном, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся. — Я сама подавала заявку на ремонт.

Маркус глубоко вздохнул. Анастасия достала из шкафа бутылку минеральной воды.

— За мной следят уже второй день. А четыре дня назад отобрали служебную машину. Руководство меня не принимает. Как тебе это нравится?

— Не вижу ничего хорошего. — Он присел на край стола. — Странно, что они действуют так грубо. Сейчас при наличии улик просто арестовывают. Да и следят совсем не так демонстративно, как это делают те люди в машине. Не знаю, что тебе посоветовать… Может, им стало известно о твоих встречах со мной?

Анастасия отрицательно качнула головой.

— Почему ты так уверена?

Она улыбнулась.

— Потому, мой дорогой, что я уже не первый месяц регулярно докладываю о каждой нашей встрече…

Его глаза широко раскрылись.

— Боже мой! Ты мне никогда не рассказывала…

— А как иначе я вообще могла бы с тобой общаться? Думаешь, у нас тут хоть что-нибудь изменилось? Ты что, сумасшедший? Мы по-прежнему должны сообщать обо всех контактах с иностранцами — а я в особенности. Я ведь имею доступ к генсеку. Можно сказать, к самому Господу Богу!

— Да, но…

— Не будь же таким наивным, Маркус! Мы в России, понятно тебе? Впрочем, и в Англии поступают так же, хотя там, никогда не правили коммунисты.

Он откупорил бутылку минералки и выпил ее залпом.

— Тогда я тем более не понимаю, в чем причина. Выходит, дело не во мне. Может, кто-то другой из твоих знакомых иностранцев?.. — Он осекся.

— Что?

— Помнишь, недавно ты ездила на то собрание… А потом у тебя была одна необычная встреча…

— Да, с Дэвидом Рассертом.

Они уставились друг на друга.

— Не знаю, — произнесла она. — При чем тут Рассерт?

— Больше ничего не припоминаешь?

Анастасия помотала головой. Не хотелось больше об этом думать, не хотелось признавать, что мишенью была именно она.

По счастью, нашлась подруга, которая знала Нину Алексеевну — старшего референта в отделе США. Анастасия встретилась с ней за чашкой кофе, в буфете на десятом этаже.