Шпион под подозрением. Спасские ворота

Единственное что портило ему настроение, так это навязчивость Перминева, постоянно путавшегося под ногами. Этот хорек получил повышение и был назначен помощником к Калягину. Все контакты Калягина теперь шли через Перминева, обойти его было невозможно. Афанасьев предупредил Калягина: «Говорят, у Перминева есть высокий покровитель, и это не ты».

Без двух минут восемь в кабинете Калягина зазвонил зеленый телефонный аппарат производства западногерманской фирмы «Сименс». Этот телефон прямой связи никогда не звонил, потому что даже в кремлевском списке абонентов его номер отсутствовал.

— Это Ирина Афанасьева.

Голос был ровный, спокойный.

— Я узнал. — Калягин выпрямился в кресле.

— Между прочим, могли бы и поздороваться.

— Простите, заработался.

— Я могу перезвонить попозже, если…

— Нет, пожалуйста, не надо. — Невольно Калягин представил ее припухшие губы, загорелую грудь под платьем… В нем проснулось желание.

Голос Афанасьевой смягчился:

— Я не хотела мешать вам, но все же решила позвонить, чтобы извиниться за вчерашнее.

— Ну, что я могу сказать? По-моему, то, что случилось…

— …было обычной супружеской размолвкой? — перебила его Афанасьева. — Вы это имели в виду?

— Я… Я…

— Если бы все было так просто! К сожалению, в последнее время подобные сцены повторяются слишком часто. Впрочем, не хочу обременять вас чужими семейными проблемами.

Наступила очередь Калягина оправдываться.

— Что вы, пожалуйста, не расстраивайтесь. Я провел чудесный вечер.

— А я нет. Впрочем, винить мне некого, кроме самой себя. Надеюсь, что несмотря на недоразумение, мы с вами снова увидимся.

— Я тоже на это надеюсь…

На секунду в трубке возникла пауза. Калягину даже показалось, что их разъединили. Но тут же раздался щелчок, и вновь послышался ее голос:

— Завтра, в пять часов.

— Простите, плохо слышно! — Калягин почувствовал, как заливается краской.

— Я сказала: завтра в пять. Не опаздывайте.

Он ждал продолжения, но Афанасьева положила трубку.

Калягин неожиданно засуетился, схватил пальто в охапку и как-то украдкой проскользнул через приемную. Ни с того, ни сего он почувствовал себя виноватым.

Они встретились во дворе дома на Кутузовском. Будто случайно; просто двое руководителей страны вышли подышать свежим воздухом после сытного обеда.

Гуляли недолго. Взяв Калягина за руку, Афанасьев увлек его в сумрак под аркой. На минуту они пропали из поля зрения телевизионных камер.

Уже во второй раз генерал начинал этот разговор. И опять Калягина поразило, как сильно Афанасьев ненавидит генерального секретаря. Казалось, его отвращение растет не по дням, а по часам. Калягин даже не удержался и удивленно покачал головой в ответ на тирады замминистра.

— Времени не осталось, — говорил Афанасьев.

— Для чего?

Но генерал прижал палец к губам.

Теперь их успели найти инфракрасные камеры, но на экранах можно было разглядеть лишь облачка пара от дыхания двух силуэтов.

Они зашли в парадное, кивками поздоровавшись с охраной. В высоком, отделанном полированным мраморов вестибюле, как в храме, царила благоговейная тишина.

Дверь лифта с грохотом захлопнулась, и допотопная кабина поползла вверх.

— Что с космическим оружием? — шепотом спросил Калягин.

Афанасьев помедлил с ответом. Он повернулся к Калягину и внимательно посмотрел на него. Нос генерала был красным от холода.

— Он хочет сбить американский военный спутник.

— Я знаю, но когда?

— Перед Новым годом.

— А ты против? — Вопрос вырвался у Калягина помимо его воли.

— Конечно, нет, — поморщился Афанасьев. — Я просто не уверен, что оружие сработает…

Лифт остановился, дверь со скрипом открылась, и генерал, подцепив Калягина под руку, увлек его за угол коридора на лестницу. Здесь Афанасьев, отдуваясь, остановился.

— Понимаешь, наш генсек решил прощупать Штаты. Он считает, что их старик-президент — размазня, горазд только болтать об империи зла. Понял, куда он клонит?

Калягин кивнул.

— В общем, ему нужен крупный инцидент, чтобы сообразить, на что можно рассчитывать. Все они так поступают, едва дорвутся до власти. Так легче определить курс дальнейшей внешней политики. Получится нечто вроде заявления правительства. А если американский спутник даст сдачи, то наш хозяин прикинется казанским сиротой, начнет извиняться, мол, случилось недоразумение, пообещает международное сотрудничество для предотвращения подобных накладок в будущем. Западная публика охотно клюет на такие штучки.

Генерал помолчал, поковыряв в ухе.

— Дело в том, что американцы — лопухи, и всегда были такими. Они никогда не атакуют нас из-за одного вшивого спутника. Ты только погляди на них! Возьми тех же фермеров, совсем осатанели от жадности, на все готовы, чтобы только их президент не срезал поставки зерна в Советский Союз. Ну, не идиоты ли?

— В чем же тогда дело?

— А дело в том, дорогуша, что с нашим хваленым космическим оружием только на уток охотиться, а не на американские спутники. Что ни испытание, то неудача.

— А как же отчеты? Я сам читал…

Калягин был потрясен.