Шпион, пришедший из кооператива (ЛП)

  Когда в 1933 году Эндрю Ротштейн был впервые представлен Мелите Сирнис, ее потенциальная ценность как шпиона была не меньше, чем у тех шпионов, которых уже выращивали в британских университетах. В июне 1934 года MI5 было предупреждено об интересе Эндрю Ротштейна к лабораториям Кавендиша в Кембриджском университете, когда они перехватили телеграмму из Москвы, в которой Ротштейну предписывалось собрать сообщение из Кембриджского российского физика профессора Петра Капицы, содержащее около 250 слов, о его `` новой версии ''. установка для разбавления гелия ». В июле в очередном отчете МИ5 о Капице говорилось, что советский посол Иван Майский и сотрудники советского посольства «совершали загадочные поездки на автомобиле в Кембридж и другие соседние города». 24 В том же месяце Мелита вместе со своей матерью и сестрой Герти посетила собрание Друзей Советского Союза (БСС) в Финчли. За неделю до этой встречи мать Мелиты подарила ей макет с вырезанными на одной стороне инициалами FSU. Она сказала Мелите, что после встречи для нее была организована личная беседа с президентом бывшего Советского Союза Эндрю Ротштейном.

  Последний этап вербовки Летти в НКВД состоялся позже в том же году, снова после встречи бывшего СССР в Финчли. Эндрю Ротштейна пригласили в Финчли, чтобы поговорить о нехватке запасных частей для тракторов в советских колхозах, а потом Мелита обратилась к нему с предложением о шпионаже:

  Тогда я, должно быть, подумал, что мне интересно, может ли какая-либо работа, которую выполнял BN-FMRA, кроме секретных материалов, быть полезной. Но я не сразу подумал о том, чтобы его ущипнуть. Я подошел; Так случилось, что Эндрю Ротштейн жил в Финчли по тому же пути. Я знал, что он был связан с бывшим Советским Союзом. Меня завербовали в том смысле, что он взял меня на борт. Не то чтобы мне приходилось видеть его всякий раз, когда я что-то получал, это было не регулярно. 25

  В тот вечер ее завербовали в НКВД, предшественницу КГБ. Ее будущий муж и мать сыграли значительную роль в ее приеме на работу. Они сыграли важную роль в сближении ее и Ротштейна и были посредниками. В то время адрес Гертруды Сирнис на Хендон-Уэй, 173 считался безопасным адресом для переписки между Московским центром и штаб-квартирой CPGB на Кинг-стрит. Секретные агенты НКВД, в том числе Мелита, полагались на «нелегальную» сеть операторов беспроводной связи для поддержания связи с Москвой. Чтобы обеспечить регулярное снабжение операторами связи, они открыли секретную школу обучения в Москве, Радиошколу Вильсона, для обучения операторов связи, набранных из коммунистических партий за рубежом. Одним из таких новобранцев был молодой выпускник факультета экономики Джейкоб (Джек) Миллер, который присоединился к CPGB во время учебы в Университете Шеффилда. 26 В 1934 году коммунистический историк Робин Пейдж Арно, 27 член-основатель КПГБ и член ее Национального исполнительного комитета, несший общую ответственность за набор добровольцев в Британскую радиошколу Вильсона, написал Генеральному секретарю КПГБ: Гарри Поллитт, через Гертруду Сирнис, рекомендовал Джека Миллера для работы на радио. Гертруда Сирнис была важным

  контактным лицом:

  Джек Миллер c / o Sirnis 173 Hendon Way, London NW2.

  Кандидат на работу на радио.

  Отправляем Джека Миллера в Москву с адресом для работы на радио.

  Надежный адрес для информации из Москвы в Лондон. 28 год

  7 июня 1934 года деятельность Джека Миллера также привлекла внимание МИ5 после его насильственного изгнания с собрания Британского союза фашистов, проходившего в лондонском Олимпийском зале. Он купил билет у группы студентов-левых в Шеффилдском университете с намерением перебить Мосли в Олимпии. Однако, оказавшись в зале, он передумал:

  Зал был таким большим, а громкоговоритель настолько мощным, что это было бесполезно. Хуже всего были фашисты в форме повсюду, демонстрирующие свои кастеты и другое оружие, и их нападения на людей, которые вставали и, казалось, кричали. Я был слишком напуган, но забыл о страхе (и намерении), когда Лидер говорил печально известные вещи о евреях, приехавших в Англию из Восточной Европы. Я был, вероятно, последним хулиганом, и мне пришлось лечить меня особым образом, прежде чем меня выбросили на улицу и доставили в больницу. Этот случай стал новостью, и по возвращении в университет группа сообщила мне, что теперь я являюсь членом Коммунистической партии. 29