Шпион, пришедший из кооператива (ЛП)

  полковника Николая Заботина, военного атташе советского посольства в Оттаве, Канада. За последние несколько недель он вывез из посольства ряд документов с пометкой «Совершенно секретно». Сжечь после прочтения.' В общей сложности насчитывалось более сотни тщательно отобранных секретных документов с подробным описанием обширной советской сети, действующей в Соединенных Штатах и ​​Канаде, в том числе член аппарата британского верховного комиссара Кэтлин Уилшер под кодовым именем «Элли». Британский верховный комиссар Малькольм Макдональд был проинформирован об этом деле, и было решено, что Элли следует поставить под наблюдение. Затем Макдональд согласился работать в небольшом неформальном комитете, состоящем из офицеров канадской разведки, премьер-министра Канады Маккензи Кинг и постоянного секретаря Канады по иностранным делам Нормана Робертсона, чтобы расследовать масштабы советского шпионажа в Канаде. Членство Макдональда в этом комитете считалось важным, поскольку Маккензи Кинг «хотел поделиться всеми секретами со своими коллегами в Лондоне». 1

  По мере того, как переводилось все больше и больше материалов Гузенко, становилось ясно, что охват советских шпионских сетей в США и Канаде был больше, чем предполагалось вначале, и включал Канадский национальный исследовательский совет. В первые дни бегства Гузенко четыре агента, работавшие на совет, были разоблачены как шпионы. Это были Дурнфорд Смит, EW Mazerall, доктор Рэймонд Бойер и четвертый агент, идентифицированный только по его кодовому имени «Алек», который, как известно, был тесно связан с производством атомной бомбы. Был также пятый человек, Исраэль Гальперин, степень участия которого оставалась скрытой. Личность Алека, однако, была обнаружена после того, как была перехвачена телеграмма Николая Заботина в Московский центр, в которой говорилось, что Алек скоро будет работать лектором в Лондонском университете

  :

  Алек будет работать в Королевском колледже на Стрэнде. Там его можно будет найти по телефонной книге. Встречи: 7, 17 и 27 октября на улице напротив Британского музея. Время, 11 часов вечера ... В начале сентября он должен вылететь в

  Лондон. 2

  Дальнейшие расследования, проведенные канадцами, показали, что Алек был доктором Алланом Нанном Мэем, британским физиком-ядерщиком и известным сторонником коммунистов. Связь Нанна Мэя с русскими шпионами в Англии имела долгую историю. Его жена, родившаяся в Австрии, доктор Хильдегард Брода, была сестрой Энгельберта Брода, физика-ядерщика, работающего в Кавендишских лабораториях Кембриджского университета, и любовницы Эдит Тюдор-Харт. Оба Брода были членами Коммунистической партии Австрии и были известны британским спецслужбам. МИ5 вела подробный файл на Энгельберта Броды и знала о его отношениях с Эдит Тюдор-Харт, одним из ближайших окружений Лон-Роуд-Флэтс и поставщиком фотоматериалов для шпионов Вулвичского арсенала. До 1943 года Нанн Мэй находился под контролем Сони.

  В январе 1945 года Нанн Мэй был приглашен в Канаду в составе англо-канадской исследовательской группы под руководством профессора Кокрофта, директора Исследовательского совета по атомной энергии в Монреале. Несколько месяцев спустя с ним связался лейтенант Павел Ангелов из советского военного атташе, который завербовал его в «сеть», как тогда называлась российская шпионская система в Канаде. Согласно показаниям Гузенко, Алек знал все, что можно было знать об исследованиях атомного оружия в Канаде и Америке, и передал образец U- (235) лейтенанту Ангелову в офисе Николая Заботина. Заботин счел эти образцы настолько важными, что немедленно отправил их в Москву.

  8 сентября, через три дня после бегства Гузенко, Питер Двайер из МИ-6 и Роджер Холлис из МИ5 прибыли в Канаду, чтобы взять интервью у Гузенко. Во время допроса Гузенко рассказал Холлису о существовании советского крота в МИ-5, который имел такой высокопоставленный доступ к разведывательным службам, что его отчеты иногда передавались непосредственно самому Сталину. В своем отчете в МИ5 по какой-то причине Холлис не упомянул об этом «кроте» и намеревался дискредитировать информацию Гузенко, заявив, что он очень мало знает о британской разведке. 3 Сам допрос был кратким, и Холлис, как позже вспоминал Гузенко, не стал делать никаких записей:

  Мы стояли. Мы даже не сели. Это было очень коротко. Он просто слушал. Он не написал ни слова. Может, он задал мне один или два вопроса. 4

  23 сентября 1945 года Маккензи Кинг встретилась с несколькими сотрудниками канадской и британской разведки, в том числе с Роджером Холлисом, чтобы обсудить, как лучше поступить с Нанном Мэем. На следующий день Маккензи Кинг продиктовала краткий отчет об их встрече: