Шпион (СИ)

Вечером я спросил у деда: «Почему Джалила на меня набросилась? Из-за щенят?» Он немного подумал и ответил: ' У животных тоже есть душа и чувства. И они никогда не обманывают. Но собаку, бросившуюся на хозяина — нужно непременно убить, Томас. Это уже не собака, а взбесившийся зверь… Никогда не доверяй тем, кто тебя предает…'

Томас так пронзительно взглянул на меня, что даже стало немного не по себе. Он печально вздохнул:

— Рука еще пару месяцев не сжималась до конца. Если бы дедушка вовремя не подоспел, Джалила наверняка лишила бы меня руки. Дед Джейкоб умер на следующее лето. Ему было всего пятьдесят шесть. Он возвращался из торговой лавки, упал и умер. Коронер сказал, у деда был кровяной сгусток в сосуде.

— Тромб.

— Что?

— Этот кровяной сгусток называется тромб.

Томас слегка задумался:

— Джеймс, помню ты говорил, что у тебя есть приятель- француз. Я бы на твоем месте не очень доверял французам… Пятьдесят процентов из ста, что он шпион или работает на разведку.

— Франция — наш союзник.

— Джеймс, ты ведь неглупый человек. Это временный союзник. Наполеон III хитер, но ему далеко до своего дядюшки Бони. Вот кто был мозговит и хитер. Французы и Англичане всегда будут врагами. Две сильные державы, которые находятся по соседству — никогда не смогут жить в мире. Между нами и сейчас идет «тихая» война за колонии… Во Франции полно наших агентов, а у нас, думаю, вовсю шуршат французы… Помнишь взрыв корабля в Портсмуте? Говорят кое-что уже накопали и нашли французский след…

— Не понимаю. Наполеон III подписал с Англией договор о перемирии. Зачем французам взрывать корабль союзников?

— Когда Секретная служба раскроет это дело, тогда все и выяснится. Думаю мы точно не узнаем всей правды. Кстати, французы до сих пор уверены, что именно Британия замешана во всех мятежах и революциях в Европе. Если начистоту, не люблю я этих «лягушатников»…

Майор Томас Барк всегда немного не договаривал. Даже слегка пьяный, он старался держать язык за зубами. Однако за эти дни я кое-что выяснил, покопавшись в старых пыльных архивах. Тайны хранились не только за семью замками в Секретной службе, кое-что было и в нашем отделе разведки.

Английская дипломатия на протяжении двух столетий прибегала к оружию тайной войны. В Неаполе агентом Британской Секретной службы была Эмма Гамильтон, супруга английского посла, любовница адмирала Нельсона и родственница моей Элизабет. Английский посол Уитворт был причастен к подготовке заговора против российского императора Павла I, прекратившего войну против Франции. Впоследствии император Павел, как известно, все же был убит.

Силами английской разведки было совершено несколько покушений на Наполеона, который почти до 1810 года дружил с Россией. Англичанам даже удалось перехватить тайный Тильзитский трактат, заключенный между Наполеоном и Александром I.

Английские министры и послы часто вербовали послов других стран, иногда даже подкупали почтмейстеров для получения доступа к письмам. Золото было всегда нервом тайной войны.

Начиная с 17 века борьба с Францией за колониальное и торговое преобладание не только сосредоточила внимание британской разведки на «исконном враге», но и побуждала смотреть на каждого француза как на потенциального шпиона. Граф Ноттингем писал об этом открыто еще в конце 17 века. Копии этих документов хранились в наших архивах. Англичане очень серьезно относились к истории.

Томас окликнул меня:

— Джеймс, опять ты витаешь в облаках… Послушай, вот твой приятель пишет книги. А сам ты как относишься к литературе?

— Неожиданный вопрос… книги люблю, но времени на чтение совершенно нет…

— Тебе нравятся романы Вальтера Скотта?

— Честно признаюсь, читал только «Айвенго».

— Замечательный роман! Один из лучших, написанный на английском языке. Однако мое мнение — романы Вальтера Скотта грешат некоторым многословием. Это дебри, через которые порой трудно добраться до сути произведения.

— Томас, так тем и прекрасен роман. Когда наслаждаешься каждым словом, каждой фигурой речи, неспешно следя за ходом повествования.

— Здесь я с тобой не соглашусь. «Луки и секиры!» — так кричали саксонцы, когда их теснила арабская конница. И сразу чувствуется, что именно так они и должны были кричать! Краткость, выразительность и простота определяют истинный дух нации. Все высокопарное приводит в уныние английских солдат. Нам по душе сдержанность. Немцы идут в бой, распевая псалмы Лютера. Французы приходят в восторг от песен о славе и отечестве. Наши матросы в Африке тащили на себе тяжелые орудия и распевали: «Вот еще кусочек сахара для птички…» Наш полк вступал в бой с туземцами под припев: ' И еще чуть-чуть…'

— Томас, я даже не догадывался, что ты такой романтик.