Шпион товарища Сталина

Шилов с недоумением возвратил кусок телетайпной ленты особисту.

— Я ничего не понимаю! По какому плану?

Особист только хмыкнул в ответ и пожевал губами папиросу. Весь его вид выражал лишь одно — Шилову, наверное, лучше знать, как и по какому-такому плану он живым вернулся из эсэсовского плена.

Шилов хмуро посмотрел на майора исподлобья.

— Планшет, в котором находилась секретная немецкая карта, мне принесла в зубах собака.

Особист лишь покачал головой в ответ. В качестве легенды, говорил весь его вид, следовало придумать что-нибудь более убедительное.

Шилов, налившись недоброй краской, сильно сжал кулаки.

— Товарищ майор, прошу вас, сделайте что-нибудь! Это ошибка. Я в бой хочу!

Особист, дымя папиросой, лихо зажатой в зубах, задумчиво повертел зажигалку в своей сухой жилистой руке. Похоже, она ему очень понравилась.

Шилов тронул руку особиста.

— Возьмите зажигалку себе, только выпустите отсюда!

Особист как-то горько усмехнулся, сунул зажигалку в один карман брюк, а из другого достал что-то увесистое, оно было аккуратно завернуто в тряпицу, и вежливо подал Шилову.

Михаил, ничего не понимая, взял в руки сверток. Что здесь может быть?

Особист встал и почти по-дружески похлопал озадаченного Михаила по плечу. Шилов развернул тряпицу и увидел новенький ТТ, он задиристо поблескивал вороненой сталью, словно с нетерпением ждал, когда же окончится его утомительное безделье. Особист кашлянул, погасил папиросу о каблук сапога, бросил окурок в ведро и, сунув руки в бездонные карманы своих брюк-галифе, решительно направился к выходу.

Шилов резко поднялся. Особист тоже резко, почти синхронно, остановился и глянул через плечо, боковым зрением поймав угловатую фигуру Шилова.

Михаил сделал решительный шаг к особисту и протянул ему ТТ рукояткой вперед.

— Возьмите пистолет. Пусть настоящие шпионы стреляются. Сами подумайте, если я в самом деле шпион, то почему…

В этот момент снаружи раздался сильный шум. Особист мгновенно насторожился. Шилов растерянно умолк.

За дверью раздался громовой голос комбата.

— Песни и пляски, я вам русским языком говорю: у меня предписание командования, а вы здесь в футбол играете!

Через мгновение багровый от возмущения комбат ввалился в землянку. Шилов опустил руку с пистолетом и в радостном изумлении хлопнул ресницами. Особист мгновенно приосанился и напустил на себя официальный вид.

Комбат по-медвежьи неуклюже отодвинул майора с дороги и шагнул к Шилову.

— Миша, жив?.. Слава тебе!.. Слушай, ты — герой. Твоя трофейная карта подтвердила предположение нашего командования. Немцы прут на Прохоровку, причем берут станцию в клещи. Твоя информация об их неожиданном маневре через село Киселево также подтвердилась!

В следующую секунду он увидел пистолет в руке Михаила, осекся и вдруг понимающе усмехнулся.

— Что здесь с тобой делают?

— Да вот… как сказать…

Шилов и комбат вопросительно уставились на особиста. Тот выглядел ягненком.

Комбат взял в руки пистолет, поднес к глазам и присвистнул.

— Ого, подарок от замполита бригады!

Только теперь Шилов заметил на ствольной коробке пистолета гравировку, они была тонкой, сливалась с фоном и поэтому сразу не бросалась в глаза. «Михаилу Шилову на память от замполита 29-й танковой бригады Ивана Левашова» — вот что было выведено на вороненой поверхности ТТ.

Савельев сунул под нос майора смятый листок из блокнота.

— Кстати, замполит бригады записку вам написал.

Особист невозмутимо взял клочок бумаги, прочитал текст и согласно кивнул. Его глаза вдруг погрузились в холодное безразличие.

Удивительно, как он владел собой, словно внутри у него была устроена кнопочная панель контроля над эмоциональным состоянием. Нажал на кнопку, и вот тебе, пожалуйста, вместо пугающей целеустремленности — лед полнейшего равнодушия.

Комбат повернулся к Шилову.

— Все в порядке, товарищ младший лейтенант, следуйте за мной. У меня важное предписание: срочно готовить экипажи. Пришло большое пополнение и подкрепление. Завтра будет жарко. Немецкие части усилены «тиграми». Может, встретим старых знакомых?

Шилов вдруг резко повернулся к особисту и протянул правую раскрытую ладонь. Офицер широко улыбнулся и хотел пожать протянутую руку.

Михаил холодно остановил его якобы душевный порыв.

— Зажигалку верни!

Лицо особиста позеленело, но он быстро взял себя в руки, сладко улыбнулся, вынул левую руку из кармана и вежливо положил ценную зажигалку на ладонь Шилова. Оловянные глазки колко впились в лицо ускользающей жертвы.

Шилов почти по-дружески похлопал его по плечу.

— Чего смотрите, товарищ майор? Хотите сказать, что еще встретимся? Думаю, что вряд ли. Скоро у вас будет много других забот!

6

После довольно интенсивного боя высота двести пятьдесят два, что в двух километрах западнее Прохоровки, была снова отбита у русских. Эрик поддерживал наступавших гренадеров огнем «тигра». Пока было непонятно, будет ли приказ наступать дальше или придется на какое-то время задержаться здесь.