Шпион товарища Сталина

— И ты еще мне свои красивые глазки строишь? Трибунал тебе светит, Савельев! Вот он разберется, трус ты, футболист или просто дурак, какими Русь-матушка славится, ох, славится. И то, и другое, и третье, сам понимаешь, как хрен, редька и чеснок. Так что разговор с тобой, думаю, будет короткий!

Комбат сурово насупился.

— Готов предстать перед судом.

Лицо Сокольникова совершенно неожиданно снова расплылось в добрейшей улыбке.

— Скажи спасибо, что твой танк в тылу немцев один в футбол играет.

— Какой танк? Номер?

— Извини, в радиограмме, которую мы перехватили, фамилии игроков и номера на майках немцы не указали. Вот противные, да?

2

Стало смеркаться, а Варя все сидела в заброшенном погребе, отдельно стоящем на чьем-то огороде, и дрожала то ли от страха, то ли от безысходности. Ее глаза лихорадочно поблескивали в полумраке, как таинственные лунные блики на поверхности озерной воды.

Ах, Ласка! Она, дуреха, безрассудно выскочила из танка, и Т-34 пришлось резко остановить.

Седов резко притормозил и, как всегда бывало в таких случаях, принялся смачно ругаться. Варя, оттолкнувшись от края сиденья механика-водителя, быстро выбралась через его люк в лобовой части Т-34, практически на ходу спрыгнула с танка и побежала вслед за своенравной овчаркой.

Она с трудом отыскала Ласку здесь, в погребе. Проголодавшаяся собака нашла горсть сухих куриных костей и хрустела ими за милую душу.

Варя пыталась тащить ее обратно, однако Ласка, упрямица, ложилась на земляной пол и ни в какую не желала уходить. Не тащить же ее на себе! У Вари уже и так не осталось сил.

Вдруг где-то совсем рядом послышались мужские голоса. Девушка присела и увидела в светлом проеме погреба двух немецких танкистов, они шли прямо на нее.

Варя юркнула в темный угол, спряталась между каких-то корзин с гнилой свеклой и, обняв Ласку, затаилась, не смея вздохнуть. У нее не было никакого оружия, даже ножа.

Немецкие танкисты прошли рядом. Они почему-то говорили по-русски, у погреба вдруг остановились и закурили. «Прохоровка, да, Прохоровка», — постоянно с хохотком твердили они, отмечая, что в этом бутылочном горлышке Сталин скоро получит гору танкового металлолома.

Варя ничего не поняла. В каком еще бутылочном горлышке?

Танкисты бросили окурки, едва не угодив ими в погреб, и, нецензурно выругав советского вождя, перешли на анекдоты.

«Мол, жили-были красивая жена сельчанина, сам сельчанин, явно недотепа, и бравый немецкий офицер — красавец и герой-любовник. Он победоносно въехал в село на белом коне и сразу с корабля на бал попал в постель ушлой смазливой женщины. Все бы хорошо, да не вовремя явился муж. Увидел он жену в постели с немецким офицером и вместо того, чтобы сцену ревности закатить, спросил вдруг, не желает ли герр офицер еще и черный кофе в постель?..»

Пока один рассказывал, второй издавал утробный хохоток, предвкушая забавную развязку. Чем в анекдоте все закончилось, Варя так и не узнала. Танкисты зашли за плетень, и монотонный голос рассказчика стих, словно растворился в задумчивом вечернем воздухе.

Все время, пока они были рядом, Ласка тихо и грозно урчала у Вари под боком. Девушка, похолодев, плотно зажала пасть овчарки ладонями. Когда враги ушли, она с облегчением отпустила собачью морду.

— Чего урчишь? Грозная? Сиди уж! Попали мы с тобой, как кур во щи. Пришли гости неожиданно, а мяса нет. Давай-ка тогда ты, курочка, лезь в щи. Так вот и мы с тобой, как две курочки-дурочки. Больше, видать, некому в щи лезть!

Ласка снова стала вкусно хрустеть сухими куриными косточками. Где она их постоянно находит? Приятно грызть сахарную куриную косточку, но неприятно быть в роли такой косточки. В погребе в кадке Варя нашла квашеную капусту, которая оказалась ужасно кислой. Поев капусты, она села в угол и задумалась. Значит, прав был замполит, когда смеялся над ней и Шиловым в присутствии комбата?

Варя вспомнила недавнюю сцену в блиндаже комбата, когда Шилов стоял в замешательстве и не знал, что сказать. Замполит быстро окинул его по-стариковски сгорбившуюся фигуру презрительным взглядом и решительно направился к выходу, но у самого выхода вдруг остановился, резко обернулся и грозно уставился на Варю.

— А вы, сержант? Что вы о себе возомнили? Богиня якобы. Думаете, что подниметесь из траншеи?..

Замполит вдруг мастерски, как заправский артист передвижного театра, изобразил грацию древнегреческой богини. Варя тогда густо покраснела.

— И «тигр» перед вами остолбенеет, как антилопа перед Артемидой?..

Все мигом пронеслось перед глазами. Неужели замполит был прав? Трясясь от холода, Варя прижалась к Ласке и зарылась носом в ее теплую густую рыжую шубу.

Что было дальше? Страшное!

Немецкие бомбы заставили забыть о пространстве и времени. Они производили какое-то ужасное, выворачивающее душу действие.

Блиндаж комбата завалило. Варя смогла вытащить его с помощью Ласки и отправить в медсанбат.

Когда вернулась одна без Ласки, все сбежали, в траншее остался лишь старшина, он носился с ручным пулеметом туда-сюда, стрелял короткими очередями, но «тигры» прорвались.