Шпион трех господ

Если герцог ожидал неизбежного, то королевская семья еще не смирилась и запустила свое секретное оружие в лице биографа короля Георга VI Джона Уилера-Беннетта. С 1953 года он работал в Букингемском дворце и стал частью широкой королевской семьи, у него были прекрасные отношения с сэром Аланом Ласеллсем, придворными и влиятельными политиками такими, как Энтони Иден и Гарольд Макмиллан.

Ему польстило то, что его попросили стать официальным королевским биографом и даже не пытался скрыть свое обожание королевы-матери и с большой любовью описывал, с какой «милостивой добротой» она отнеслась к нему на их первой встрече в Букингемском дворце.

«Королева Елизавета, прекрасная в своем трауре, встретила меня с теплотой и обаянием, которые я никогда не забыл и которые остались неизменными на протяжении последующих лет, в течение которых она была прекрасным другом для Рут (его жены) и для меня». Их связывала такая дружба, что он посвятил последнюю главу его мемуаров королеве-матери.

Он был очень восприимчив к требованиям дворца, в частности к холодным отношениям с герцогом и герцогиней Виндзорскими, и обходил эту тему в королевской биографии. Как по существу отметил профессор Свит: «В конце концов, за время после его отречения герцог Виндзорский получил одно предложение и одно поверхностное упоминание в томе из 891 страниц».

Даже это скромное включение продемонстрировало разлом в самом сердце Дома Виндзоров. Когда герцог спросил Уилера-Беннетта, которому он помог с детскими воспоминаниями о своем брате, просмотреть отрывки рукописи, где речь шла о нем, дворец увиливал и не хотел отправлять ему соответствующие страницы. Они смягчились только после угрозы судебным иском. В июле 1956 года он написал своему адвокату сэру Джорджу Аллену:

«Я возмущен последним проявлением грубости по отношению ко мне со стороны Дворца, и если моя племянница не будет так любезна предоставить мне возможность прочитать упоминания обо мне в официальной биографии моего покойного брата, тогда никакие упоминания обо мне вообще не должны в ней появляться».

Неудивительно, что биография Уилера-Беннетта не прошла испытание временем. Историк Дэвид Каннадин пренебрежительно назвал ее «угодливой и раболепной», в книге покойный король представлен скорее как икона на пьедестале, а не человек из плоти и крови. И хотя из биографии видно, что она была написана будто на согнутом колене, она производит впечатление, что историка приняли королевская семья и придворные.

Он занимал уникальное место в качестве историка и несостоявшегося придворного и использовал свое влияние для попытки прекратить трехсторонний исторический проект, чтобы защитить друзей во дворце. Если американцы и французы были твердо уверены в публикации тома Х серии D и представлении Виндзорского файла перед публикой, тогда единственным выходом, как проницательно отметил Пассан, было намеренно разрушить весь проект, тем самым Дом Виндзоров бы избежал публичных неприятностей.

Уилер-Беннетт был не единственным, кто думал, что проект обречен, но возможно, был единственным, кого лишь мотивировало желание защитить репутацию королевской семьи.

Другим важным аргументом в пользу прекращения проекта было давление со стороны немецкого правительства, которое несколько поздно поддержало Министерство иностранных дел Британии, чтобы переместить архивы обратно в Германию. Группа британских историков считала, что это может поставить под угрозу объективность операции. Затаенная вражда по отношению к британским историкам была такова, что британский дипломат, который жаловался на их обструкционное поведение, сказал, что «британские историки – вонь в наших носах».

Уилер-Беннетт выступал за то, чтобы проект закрыли без ведома британского главного редактора, Маргарет Ламберт. Как ни странно такое скрытное поведение привело к примирению доктора Свита и британского главного редактора. Теперь они увидели общего врага в лице добродушного историка. Как написала мисс Ламберт 31 января 1956 года:

«Уилер-Беннетт самостоятельно, ни слова не сказав мне, решил, что будет лучше, если проект немедленно закроется, он пошел к вышестоящим лицам и сказал им это. Не могу даже описать, что я почувствовала; я сначала даже не поверила в это.

Что касается его мотивов, то мы думаем, что они напрямую не связаны с нами и что они личные. Мы знаем, как он благодарен за новую роль биографа и может быть, его старая любовь встала на дороге у новой. Там был интерес к одному аспекту последнего тома (доклады о герцоге Виндзорском в томе VIII) и в настоящее время их будет куда больше».

С помощью сэра Льюиса Нэмира она сумела предотвратить немедленное закрытие проекта, он смог просуществовать до марта 1959 года.