Шпион в Хогвартсе: отрочество (СИ)

Ей не нравилось поведение Альбуса. Вообще в его присутствии стало как-то… неуютно. И она всю жизнь доверяла этому человеку? Собственно, были тому причины. И ее доверие он всегда оправдывал. Раньше. Но что с ним случилось сейчас? Почему он вдруг взъелся на нее — неужели из-за подарка Тома? Но ведь и сам получил подобное. Почему, когда она предложила ему сделать список со своего, он ни за что ни про что на нее напустился? Да так обидно! Это она-то ничего не делает?! Это она запустила свой факультет?! Да она половину его работы, как минимум, разгребает, вся школа на ней, можно сказать. И факультет у нее прекрасный! Самостоятельные, яркие, талантливые дети!

Профессор вспомнила сочувствующие взгляды коллег. Интересно, что они обо всем этом думают? Поговорить бы с кем-то.

За любимым столом ей больше не сиделось…

В своем кабинете плотно сидел только Филиус Флитвик.

После второго прочтения полученной небольшой монографии основательницы его любимого факультета, похожей скорей на тетрадь, он заметил нечто. Повторяющиеся элементы, значки, стоящие в странных местах — шифр? Он уже разобрался как минимум с половиной и был совсем близок к отгадке, когда от сигнальных чар пришло сообщение о госте. Точнее, гостье.

Помоне Стебль Флитвик был рад всегда, но вот сегодня предпочел бы, чтоб она пришла на час-другой позже. Но что уж теперь, шифр от него не убежит. И он превратился в радушного хозяина.

Плотно сбитая декан барсуков ворвалась, как Воздушный кулак.

— Филиус! Ты мог предположить, что мой факультет — это воители?!

— Да что ты говоришь, Помона?

Новость была действительно неожиданной.

Женщина выложила на его стол несколько небольших страниц, исписанных жестким, но убористым почерком.

— Это Хельги?

Она кивнула.

Они склонились над пергаментами.

Ну, да. Почему все предпочитали «не замечать» скандинавское имя основательницы? Куда делось ее полное имя из памяти и из исторических заметок?

— Сильная волшебница по имени Хельга была урожденной Торбранддоттир. Дочерью того, кого прозвали Мечом Тора.

— Ну, дочь воина, и что?

— Ты посмотри на второе имя! Хильд — битва!

— А я о чем?! А мы тут… теплицы, грядки.

— Но, Помона, милая, это же — твое. Да и легендарная дружба твоего факультета — разве не может вести начало от викинговских дружин? А ваш барсук? Разозли — и мало не покажется.

Профессор задумалась, мысленно перебирая особенности своего факультета.

— Ну да. Логично. Но надо же! Хотя один вопрос у меня остался: почему и откуда возник такой перекос в восприятии главных ценностей моего факультета, и кому он был нужен? Почему тех, кто ценит серьезный труд, верность и честность, начали считать недалекими работягами? А?! — она подбоченилась, но при этом совершенно не стала похожей на разозленную домохозяйку…

— Ты бы видела себя, — заговорил Флитвик, глядя на женщину, как завороженный, но быстро сконфигурировал ей зеркало. Что ж одному-то любоваться.

Помона едва верила собственным глазам.

Пухлое лицо? Помилуйте, откуда тогда этот волевой подбородок, эта жесткая линия губ и гневный изгиб бровей? А главное, мечущие молнии глаза цвета грозового моря? Ощутив правой рукой какую-то неправильность, женщина посмотрела на нее и охнула: небольшая металлическая лопатка, с которой она практически не расставалась, была смята, словно бумажка.

«А ведь она была отнюдь не оловянной», — подумала женщина, заклинанием приводя в порядок любимый инструмент. А мозг уже подсказывал, что можно сделать ее острием, что — остро заточенным краем. А если вот сюда внести пару рун, можно будет спокойно отбивать практически любые заклинания. Она всмотрелась в истертую ручку… Точно, руны-то уже были. Те самые… Неужели?!

Флитвик смотрел уважительно. И с явным одобрением.

Сигнальные чары всколыхнули воздух еще раз… Мадам Стебль застенчиво спрятала за спину любимую лопатку, только потом обратив внимание на некоторую встрепанность влетевшей в кабинет обычно всегда идеальной замдиректора:

— А, Минерва, что это с тобой?

Та даже не отреагировала — только, тяжело вздохнув, опустилась в кресло.

Вопросительные взгляды коллег она истолковала верно: она для них всегда была человеком Дамблдора. А значит, не случайно Помона что-то там убрала в обширные карманы мантии. Ей пока не доверяют. Но так ли это существенно? Ведь сейчас для нее важнее, доверяет ли она сама — им. Вообще увидеть здесь профессора травологии было для Минервы некоторым сюрпризом, но сказать, чтоб неприятным, нельзя, скорей наоборот. Она бы ни за что не призналась вслух, но всегда завидовала ее редкой уравновешенности.

Она еще раз посмотрела на коллег. Каждый — горой за свой факультет, но при том оба стараются быть справедливыми. Умные, талантливые и… преданные Хогвартсу. А значит…

И она, наконец, поделилась своими соображениями и эмоциями, успев подумать, что впервые это был не Альбус.

«Почему?» — мелькнуло на краю сознания.

Она подумает об этом… позже.

— Минерва, прости за такой вопрос, если что, но… почему ты решила пойти ко мне? Сколько я себя помню, ты все вопросы решала с Альбусом.

— Как ты это представляешь? Выложить ему свои претензии?