Шпион, вернувшийся с холода. Война в Зазеркалье. В одном немецком городке

— Когда вы встретитесь со Смайли, он может спросить про операцию. Я хочу, чтобы вы ему не рассказывали ничего, понимаете, за исключением того, что едете в Финляндию и, вероятно, у вас в руках окажется пленка, которую надо будет срочно переслать в Лондон. Если начнет допытываться, скажите, что, по-вашему, это учебное мероприятие. Вот все, что вам можно говорить. Всякие подробности, донесение Гортона, наши планы — это их никак не касается. Учебное мероприятие.

— Понятно. Но как ему не знать про Тэйлора, раз известно в Форин Офис?

— Это моя забота. Он также может попытаться убедить вас в том, что у Цирка исключительное право забрасывать агентов. Но у нас такое же. Просто мы им не злоупотребляем. — Он повторил свою мысль другими словами.

Леклерк стоял спиной к Эйвери: стройный силуэт на фоне светлеющего неба за окном, человек за чертой, человек без визитной карточки, думал Эйвери.

— Мы можем разжечь камин? — спросил он и пошел по коридору к шкафу, в котором Пайн держал щетки и тряпки. Там были дрова и несколько старых газет. Он вернулся и присел перед камином, разгребая уголья и ссыпая пепел через решетку, как бы он делал в своей квартире на Рождество. — Не знаю, так ли уж разумно, что они встретились в аэропорту? — спросил он.

— Дело было срочное. После донесения Джимми Гортона очень срочное. И сейчас тоже. Мы не должны терять ни секунды.

Эйвери поднес спичку к газете и смотрел, как она загорелась. Как только занялись дрова, дым нежно коснулся его лица, и глаза за очками стали слезиться.

— Откуда им знать, куда летел Лансен?

— Полет был по расписанию. Разрешение на посадку он получил заранее.

Подбросив угля в огонь, Эйвери встал и ополоснул руки в раковине в углу, потом вытер платком.

— Я давно прошу Пайна выдать мне полотенце, — сказал Леклерк. — Работы у них маловато, вот что хуже всего.

— Ладно, ничего. — Эйвери сложил мокрый платок в карман. В кармане стало мокро и холодно. — Может, теперь работы у них прибавится, — заметил он без иронии.

— Я думал поговорить с Пайном, чтобы он постелил мне здесь. Тогда здесь было бы нечто вроде штабного кабинета. — Леклерк говорил осторожно, словно боялся, что Эйвери испортит ему удовольствие. — Вечером сможете позвонить мне сюда из Финляндии. Если пленка будет у вас, скажете просто «дело сделано».

— А если нет?

— Скажете «дело не сделано».

— Это звучит почти одинаково, — возразил Эйвери. — Особенно если будет шуметь в трубке — что «сделано», что «не сделано».

— Тогда скажете «они не заинтересованы». Скажете что-нибудь отрицательное. Вы понимаете, что я имею в виду».

Эйвери поднял пустой ящик для угля:

— Отнесу Пайну.

Он пошел через дежурную комнату. За уставленным телефонами столом дремал клерк в форме ВВС. По деревянной лестнице он спустился к входной двери.

— Босс просит немного угля, Пайн.

Швейцар встал, как всегда, когда с ним разговаривали, и стоял навытяжку словно у своей койки в казарме.

— Виноват, сэр. Не могу оставить дверь.

— Боже мой, я пригляжу за дверью. Мы наверху замерзаем.

Пайн взял ящик для угля, застегнул мундир и скрылся внизу. В последнее время он не насвистывал.

— Надо постелить ему в кабинете, — прибавил Эйвери, когда вернулся Пайн. — Может быть, скажете дежурному, когда проснется. Ах да, и полотенце. У Леклерка должно быть полотенце возле умывальника.

— Да, сэр. Как приятно видеть наш старый Департамент опять на марше.

— Где здесь рядом можно позавтракать? Есть что-нибудь поблизости?

— Кадена, — с сомнением ответил Пайн, — но боюсь, это не для босса, сэр. — Он ухмыльнулся. — В старое время у нас была столовая. Сосиски с хлебом.

Было без четверти семь.

— Когда открывается «Кадена»?

— Не знаю, сэр.

— Скажите, вы вообще знаете мистера Тэйлора? — Он чуть не сказал «знали».

— Разумеется, сэр.

— А жену его видели когда-нибудь?

— Нет, сэр.

— На кого она похожа? Не представляете себе? Не слышали чего-нибудь?

— Не знаю, что вам сказать, сэр. Весьма прискорбное дело, да, сэр.

Эйвери смотрел на него с большим удивлением. Наверно, Леклерк сказал, подумал он, и пошел наверх. Рано или поздно придется позвонить Саре.

Глава 3

Решили где-нибудь позавтракать. Леклерк не захотел идти в «Кадену», и они очень долго куда-то шли, прежде чем им встретилось другое кафе, хуже «Кадены» и более дорогое.

— Я не помню его, — сказал Леклерк. — Как странно. Он опытный радист, это точно. Или был в то время.

Эйвери думал, что он говорит о Тэйлоре.

— Сколько, вы сказали, ему лет?

— Сорок, можете чуть больше. Хороший возраст. Данцигский поляк. Естественно, говорит по-немецки. Не такой сумасшедший, как вообще славяне. После войны какое-то время валял дурака, потом взял себя в руки и купил гараж. Должно быть, неплохо зарабатывает.

— Ну, раз так, зачем ему…

— Чепуха. Еще скажет спасибо, должен, во всяком случае.

Леклерк заплатил и счет положил в карман. Когда они выходили из кафе, он что-то сказал о заработке и счете, который представит в бухгалтерию.

— Вы можете требовать дополнительную оплату за ночную работу. Или за время на объекте.

Они шли по дороге в обратную сторону.