Шпионка Гарриет

— Бутерброд отравлен? — вскочила Джени.

У Спорти кусок яйца выпал изо рта.

— Нет, — быстро сказала Гарриет. Самое трудное было позади. Она добавила угрюмо: — Я имею в виду школу танцев.

Джени села и так посмотрела на Гарриет, как будто та сказала что-то ужасно невежливое.

— Школа танцев? — расхохотался Спорти, подбирая крошки с колен.

— Да, — грустно кивнула Гарриет.

— Как же я рад, мой отец слыхом не слыхивал о таком, — Спорти продолжал хихикать.

— Похоже, — грустно продолжила Гарриет, — я должна это сделать, если хочу быть шпионкой.

— Кто когда слышал о танцующих шпионках? — Джени так рассердилась, что даже не смотрела на подругу.

— Мата Хари, — тихо сказала Гарриет, но поскольку Джени не повернулась, добавила погромче. — Ничего не поделаешь, Джени.

Джени взглянула на нее.

— Я знаю, — сказала она грустно, — я тоже иду.

Теперь все было в порядке, и счастливая Гарриет принялась за второй бутерброд с помидором.

После школы, вернувшись домой, чтобы пополдничать молоком с печеньем, Гарриет вспомнила, что сегодня четверг и, значит, вечером Оле-Голли выходная. Пока она бежала вниз на кухню, ее осенила интересная мысль, и она остановилась, как вкопанная. Если у Оле-Голли есть друг, а Оле-Голли сегодня вечером выходная, может быть, она пойдет встречаться со своим другом. И… если она пойдет встречаться с другом, то Гарриет может проследить за ней и взглянуть на него. Потрясающая идея. Придется быть особенно осторожной и необычайно искусной, чтобы узнать, когда, где и с кем Оле-Голли проводит вечер. Если Оле-Голли отправится куда-нибудь в ночной клуб, как ее родители, тогда Гарриет не удастся за ней проследить. Это никак невозможно, придется подождать, пока она станет, как Мата Хари.

Но ЕСЛИ, например, друг Оле-Голли зайдет за ней, ТОГДА Гарриет по крайней мере сумеет на него посмотреть. Грохоча каблуками по лестнице, Гарриет продолжала обдумывать свой план. Оле-Голли пила чай. Гарриет уселась за стол, кухарка поставила перед ней печенье и молоко.

— Ну, — ласково произнесла Оле-Голли.

— Ну? — отозвалась Гарриет. Она теперь по-новому смотрела на Оле-Голли. Как Оле-Голли относится к своему другу? Так же, как Гарриет к Спорти?

— Ну, если дождь не польет, будет продолжительная засуха, — тихо сказала Оле-Голли и улыбнулась в чашку.

Гарриет с любопытством взглянула на нее. Как хорошо, что Оле-Голли никогда не задает дурацких вопросов типа «Как сегодня было в школе?», «Как у тебя с арифметикой?» или «Собираешься пойти погулять?» На подобные вопросы нельзя было ответить, и Гарриет казалось, что Оле-Голли была единственным взрослым человеком, который это знал.

— Куда ты идешь сегодня вечером? — внезапно спросила Гарриет. Она не могла придумать, как бы узнать по-хитрому, чтобы Оле-Голли не догадалась. Иногда спросить напрямую лучше всего.

— Ну, это в сущности не твое дело, — отозвалась Оле-Голли, — но я тебе отвечу. Я собираюсь встретиться кое с кем и ухожу в пять часов, а когда вернусь, ты должна уже крепко спать.

«Я бы не была в этом так уверена», — подумала про себя Гарриет и спросила:

— Родители тоже уходят вечером?

— Да, ты со мной остаешься, — проворчала кухарка.

Такие вечера Гарриет не любила. Кухарка не хотела ничем заниматься, только читала свой журнал, а потом шла спать. Гарриет ненавидела тишину в доме, пустоту, которая обнимала ее, как только дверь за родителями захлопывалась, после их веселого напоследок «Будь хорошей девочкой и ложись вовремя». Она не возражала, если они уходили в те вечера, когда Оле-Голли была дома, потому что они вдвоем играли в шашки или вместе смотрели телевизор.

— А как там погода? — неожиданно спросила Оле-Голли.

— Неплохая, — отозвалась кухарка. «Ага, — подумала Гарриет, — похоже, она собирается встретиться с кем-то на улице». Девочка встала из-за стола.

— Ну, — сказала Оле-Голли, — я тебя только завтра увижу?

— Почему?

— Ты ведь собираешься пойти погулять?

— Нет.

— Нет? — недоуменно переспросила Оле-Голли.

— Нет, — с оттенком торжества в голосе ответила Гарриет, — я собираюсь побыть у себя в комнате.

— Ну, тогда я тебя увижу перед тем, как уйду. Я ухожу около пяти, — Оле-Голли налила себе еще одну чашку чая. Гарриет вышла из комнаты. Пять часов. Наверно, стоит около пяти затаиться где-нибудь, откуда видна входная дверь. Это очень интересно. Добравшись до своей комнаты, она записала в блокнот:

КУДА ЛЮДИ ХОДЯТ В ПЯТЬ ЧАСОВ? ЧАЙ ОНА УЖЕ ПИЛА. НЕ ПОЙДЕТ ЖЕ ОНА СНОВА ПИТЬ ЧАЙ. КИНО? ОЛЕ-ГОЛЛИ НЕ ЛЮБИТ КИНО. ОНА ГОВОРИТ, КИНО ОТРАВЛЯЕТ МОЗГИ. ЦИРК СЕЙЧАС В ГОРОДЕ, ЕСЛИ БЫ Я С КЕМ-НИБУДЬ ВСТРЕЧАЛАСЬ, Я БЫ ПРЕДЛОЖИЛА ПОЙТИ В ЦИРК. Я ЛЮБЛЮ ВСЯКИХ УРОДЦЕВ. МОЖНО ПЕРЕЙТИ ЧЕРЕЗ ДОРОГУ, И СПРЯТАТЬСЯ ЗА ДЕРЕВОМ В ПАРКЕ, И ОТТУДА СЛЕДИТЬ ЗА ВХОДНОЙ ДВЕРЬЮ.

Без четверти пять она прокралась мимо комнаты Оле-Голли. Гарриет слышала, как Оле-Голли одевается и насвистывает. Похоже, она в хорошем настроении, если свистит.