Шпионка Гарриет

— Ну, — миссис Велш перестала краситься и оценивающе взглянула на свое отражение в зеркале, — я думаю, это у всех по-разному. Я чувствовала… я чувствовала… твой отец — самый красивый человек на свете. И то, что его вырвало, меня насмешило, а не разозлило, как случилось бы, будь это любой другой человек. На следующей вечер, когда он не появился в столовой, я решила, будто ему совсем плохо, и стала носиться с мыслью узнать, что случилось. — Тут она очень по-деловому вернулась к подкрашиванию глаз. — Я совершенно не имею понятия, какие могут быть у кого-то еще чувства.

«Мама вообще не слишком часто думает о других людях», — заметила про себя Гарриет, а вслух весело заявила:

— Если бы Спорти на меня вырвало, я бы ему зубы повыбивала.

— Ну нет, не стала бы.

— А вот и стала.

— Ну нет, ты не стала бы, — расхохоталась миссис Велш и, повернувшись, принялась щекотать дочь. Гарриет захихикала и свалилась со стула. Миссис Велш встала и пошла к шкафу. Надевая платье через голову, она произнесла сквозь материю:

— Нам еще долго ждать, пока ты начнешь думать о таких вещах, как замужество, — тут ее голова вынырнула из ворота платья. — Ну, это и хорошо, — добавила она, оправляя подол.

— Я, может, вообще замуж не выйду, — лежа на полу и широко раскинув руки и ноги, мечтательно произнесла Гарриет. — Может, я поеду в Европу, чтобы там встречаться с разными генералами.

— Что-что? — рассеянно переспросила мама.

— А, ничего.

В дверях появился мистер Велш.

— Ты еще не готова, — раздраженно начал он, вставляя запонки в манжеты.

Гарриет посмотрела на отца, одетого во фрак. Он красивый? «Никогда не видела, чтобы его вырвало, — подумала она, — не знаю, как он при этом выглядит, но может, все выглядят одинаково». Она однажды видела, как Джени вырвало, когда они пошли смотреть фильм про гориллу и Джени съела четыре шоколадки и три пакетика воздушной кукурузы. Это было ужасно.

— Почему бы тебе не спуститься и не вывести машину, дорогой? Я уже практически готова, — миссис Велш носилась по комнате в поисках нужных вещей.

Мистер Велш весьма неодобрительно хмыкнул и раздраженно ответил: «Хорошо», потом обернулся к дочери и произнес положенные слова:

— Спокойной ночи, Гарриет. Ложись вовремя. Будь хорошей девочкой. Не устраивай никаких проблем мисс Голли.

— Ее сегодня нет, — Гарриет села.

— Нет, дорогой, сегодня она с кухаркой, это четверг. Иди, выведи машину.

— ХОРОШО, — громовым голосом произнес мистер Велш и выскочил из комнаты.

— Ну, — сказала Гарриет. Она уже чувствовала, как наступающая в доме тишина обволакивает уши.

Она елозила ногами, вычерчивая на ковре какие-то узоры, пока мама не кончила собираться и не прошла мимо нее к двери, оставляя после себя аромат духов. Она спустилась вслед за матерью вниз и заставила себя перетерпеть поцелуй у входной двери.

— Будь хорошей девочкой…

— Знаю, знаю, никому не создавай проблем, иди в постель вовремя и не читай под одеялом, — противным голосом закончила Гарриет.

Миссис Велш рассмеялась, снова поцеловала дочь и ущипнула ее за щеку.

— Хорошо, дорогая, желаю приятно провести время, — с этими словами она выплыла за дверь.

«Это что-то новенькое», — подумала Гарриет. Она захватила книгу и спустилась на кухню, где кухарка читала журнал.

— Ну и дела, — Гарриет уселась за стол.

— Хочешь ужинать? — пробормотала кухарка.

— ДА! — изо всех сил заорала девочка. Молчание в доме было оглушающим.

Гарриет пыталась не заснуть, дожидаясь Оле-Голли, но не смогла.

На следующий день, после школы, она, прежде чем идти на кухню, зашла в комнату к няне. Гарриет так разбирало любопытство, что она даже была готова нарушить привычный распорядок дня. Она как бы невзначай встала в дверях, отрезая Оле-Голли путь к чашке чая.

— Что такое? Как ты быстро справилась с печеньем! — улыбнулась та.

— Нет, я еще не начинала. Ты хорошо провела время? — Гарриет попыталась произнести вопрос как можно равнодушнее.

— Что? А, вчера? Просто замечательно, — еще шире расплылась в улыбке Оле-Голли.

— ДА? — изумилась Гарриет.

— Конечно, а почему бы и нет? Я посмотрела великолепный фильм, а перед тем прекрасно поужинала… — Оле-Голли направилась вниз.

— А что ты ела? — перегнулась через перила девочка.

— Какие-то такие венские сосиски, которых раньше никогда не пробовала, очень вкусные, с картошкой. Просто замечательный был вечер, — с этими слова Оле-Голли исчезла внизу.

Гарриет постояла минуту, напряженно думая. Потом медленно пошла в свою комнату. Ей было необходимо немедленно сделать несколько записей в блокнот.

В ЭТОЙ ШТУКЕ, КОТОРАЯ НАЗЫВАЕТСЯ «ЛЮБОВЬ», ЧТО-ТО ЕСТЬ. ПРИДЕТСЯ ОБ ЭТОМ ХОРОШЕНЬКО ПОДУМАТЬ, НО НЕПОНЯТНО, ДО ЧЕГО Я ДОДУМАЮСЬ. МОЖЕТ, ОНИ ВСЕ ПРАВЫ, ГОВОРЯ, ЧТО ТУТ ЕСТЬ ТО, ЧЕГО Я ВСЕ РАВНО НЕ ПОЙМУ, ПОКА НЕ СТАНУ СТАРШЕ. НО ЕСЛИ ПРИ ЭТОМ НУЖНО ЛЮБИТЬ ВЕНСКИЕ СОСИСКИ, НЕ УВЕРЕНА, ЧТО МНЕ ЭТО ПОНРАВИТСЯ.

Она захлопнула блокнот и побежала вниз.

Вечером, когда они с Оле-Голли смотрели кино по телевизору и одновременно играли в шашки, Гарриет заявила, думая о Гаррисоне Витерсе:

— Когда люди все время одни, мне их жалко.