Существовало два типа евнухов. Одних кастрировали еще в раннем детстве и вторичные половые признаки у них напрочь отсутствовали — не росла борода, был высокий, мальчишечий голос и полнейшее невосприятие женщины как особи противоположного пола. Других же, кастрировали в более позднем возрасте. Неполные евнухи (а именно так назывались кастрированные не в детстве, а в отрочестве), очень даже смахивали на мужчин, имели самый что ни на есть низкий мужской басок, жиденькую растительность на лице, широкие мускулистые плечи, и как ни странно, половое влечение.
Разумеется, удовлетворять свои потребности естественным путем, евнухи не могли в силу отсутствия необходимого для этого прибора. Но как вы понимаете, когда речь идет о сексе или выпивке, полет человеческой фантазии просто безграничен. Да и одалиски, которые годами жили с навязчивой мечтой дождаться взгляда султана, не отличались особой разборчивостью. Ну если в гареме 300–500 наложниц, из них как минимум половина моложе и красивее тебя, ну какой смысл ждать принца? А на безрыбье и евнух — мужчина. Кроме того, что евнухи наблюдали за порядком в гареме и параллельно (по секрету от султана, разумеется) всеми возможными и невозможными способами утешали себя и истосковавшихся по мужскому вниманию женщин, в их обязанности входили также функции палачей. Виновных в неповиновении наложниц они душили шелковым шнуром или топили несчастную в Босфоре.
Официально последние гаремы в Турции запретили только в 1924 году. Не удивительно, что существовавшие столетиями обычаи не исчезают в одночасье. Подтверждением тому может служить знаменитая история Денизы Зинтрафф, которая по контракту поехала в Саудовскую Аравию как учительница французского языка для внука короля и попала в королевский гарем. Так называемое «обучение» королевского отпрыска обернулось для француженки двухлетним воздержанием.
Вскоре Нимфодора стояла в одной из холодных комнат гарема вместе с остальными новоприбывшими рабынями. Среди них были даже те, которые не были привезены Хюсейном эфенди. Оглядевшись Нимфа заметила, что большинство из них уже смирилось со своей участью. Однако на глаза крепостной невольно попалась девочка с Кавказа, чьё лицо было красным, а глаза опухшими от слёз. От вида её лица ей самой становилось не по себе. Дабы отвлечься, девочка решила оглядеть комнату. Холодный каменный пол и холодные расписные стены. Их не согревали даже лампады, освещавшие помещение от ночного мрака.
Наконец, ожиданию был положен конец. В комнату вместе с евнухом зашла миниатюрная молодая девушка. Судя по её смуглой коже и тёмным волосам, можно было предположить, что она была также родом из Кавказа. Девушка была служанкой. Это можно было понять по тёмно-зелёным шароварам, охровому короткому халату, закреплённый поясом с золотой круглой пряжкой, и коротенькой красной феске на голове.
— Пелин-калфа, — обратился евнух к девушке, — Теперь обучение этих джарийе под вашей ответственностью.