Шпионка. Почему я отказалась убить Фиделя Кастро, связалась с мафией и скрывалась от ЦРУ

Здесь можно было узнать и обсудить то, что происходит на острове, в эмиграции или в политике США, Латинской Америки, да и во всем мире. Устраивались пиар-кампании на средства членов движения: подразумевалось, что мы отчисляем семьдесят пять американских центов в неделю, чтобы собрать деньги для покупки оружия для Фиделя. Встречи сопровождались приятной музыкой и превосходной едой, да и люди приходили мне симпатичные, например Ольга Бланка, с которой мы познакомились во время одного из круизов на «Берлине». У меня осталась фотография, на которой мы вместе с ней, мамой и papa в капитанской каюте. Эти собрания кубинцев, защищающих революцию и Фиделя, нравились мне куда больше, чем общение с типами вроде Фьорини, Нельсона, Артимэ и Масферрера. Однако мое присутствие там тоже было работой. Например, о встрече в La Barraca с Янесом Пеллетье, состоявшейся 19 декабря 1959 года, во время его командировки в Нью-Йорк, я представила отчет агентам ФБР, как, впрочем, и обо всем, что происходило в группе. Проинформировала я их и о том, что вскоре Янес позвонил мне и сообщил о своем намерении дезертировать.

Стекло кабинки разлетелось вдребезги. Испуганная, в крови от порезов осколками, я прибежала домой, а следом за мной примчались агенты ФБР и немедленно заявили, что покушение совершили люди Фиделя.

Мне было нелегко, и в конце концов я была вынуждена отдалиться и от первых, и от вторых. Тогда никто никому не доверял, все друг друга подозревали, и я не была исключением. Это разбивало мне сердце, ведь общение с кубинцами для меня означало связь с Кубой. Я надеялась, что есть еще возможность вернуться, что я не сожгла за собой мосты. Я поклялась, что вернусь. Ольга Бланка, с которой мы пересекались на этих собраниях, подбадривала словами вроде: «Твой принц тебя ждет». Но я знала, что момент был неподходящий. Любая попытка привела бы к моему аресту или серьезным последствиям для мамы.

В конце 1959 года в квартиру моих родителей, с которыми я тогда еще жила, пришла телеграмма с Кубы: меня просили позвонить по указанному номеру. Я не представляла, ни кто бы это мог быть, ни о чем пойдет речь, но меня все еще мучили мысли о потере ребенка, и поговорить с кем-нибудь, любым человеком, готовым дать хоть какие-то ответы на мои вопросы, стало бы большим облегчением. Я была уверена, что домашний телефон прослушивается, и, воспользовавшись отсутствием следящих за мной агентов, выскользнула из дома, чтобы позвонить из телефонной будки на соседней улице, Риверсайд Драйв. Я уже сняла трубку, когда раздались выстрелы, и стекло кабинки разлетелось вдребезги. Испуганная, в крови от порезов осколками, я прибежала домой, а следом за мной примчались агенты ФБР и немедленно заявили, что покушение совершили люди Фиделя. Так ли это было, я не знаю, но, как и во многих других случаях, утверждать с уверенностью, что они ни при чем, тоже не могу. Как не могу и назвать заказчиков. Были ли это на самом деле кубинцы? Зачем им это было нужно? Или очередная хитрость ФБР, чтобы настроить меня против Фиделя? Слишком много вопросов и ни одного ответа. Одно было ясно: я оказалась замешанной в чью-то игру.

Было очевидно, что я кому-то мешала, а моя эмоциональная нестабильность в те дни позволяла легко мной манипулировать. К тому же я могла быть полезной для покушений на Фиделя, кто бы за ними ни стоял: антикастровские эмигранты, мафиози, которым перекрыли источник доходов от бизнеса в Гаване, или само правительство США, вместе или по отдельности. Вряд ли среди людей, до которых они могли дотянуться, были еще те, кто, как я, имел близкое отношение к Фиделю, а добраться до него было целью большинства их темных замыслов.

Итак, следовало признать, что, несмотря на мое драматическое бегство с острова, я все еще имела неограниченный доступ к Команданте. Поэтому в декабре 1959-го Фрэнк решил отправить меня на Кубу, чтобы убедиться, что я по-прежнему вхожа в близкий круг Фиделя и могу с ним встретиться. Он организовал мне молниеносный визит, разведку боем: я съездила туда и обратно за один день, не имея возможности ни подумать, ни что-нибудь почувствовать. Единственная польза от поездки состояла в том, что я проверила: мой ключ, как и раньше, отпирает дверь номера 2408 отеля «Свободная Гавана». Еще я привезла в США письма поклонниц, какие-то бумаги, карты, документы, ценность которых была минимальной. Зато они подтверждали, что я посещала комнату Фиделя.