Шпионские игры

Он пришел в парк Цзиншань, чтобы немного развеяться. День был немного теплее, чем обычно в это время зимой в Пекине, и люди заполнили парк, наслаждаясь хорошей погодой. Внимание его привлекла группа пожилых мужчин, стоявших возле павильона Вечной весны (не слишком оправдывавшего свое название в это время года), которые упражнялись в искусстве водяной каллиграфии на цементных плитах тротуара возле садов. Каждый держал в руках кисть из конского волоса с длинной белой ручкой, конец которой касался земли. Они опускали кисть в воду, водили ею по цементу, пока она не утончалась, и писали на дорожке иероглифы. Считалось, что такое занятие стимулирует мышление, и Пионер обнаружил, что наблюдение за ним его успокаивает. Он не был художником, но, когда один из стариков предложил ему кисть, без возражений взял ее и присоединился к остальным. Прохлада в конце концов добралась до костей старика, и он отправился домой отдыхать, оставив кисть Пионеру.

Иероглифы Пионера выглядели не слишком изящно, напоминая скорее неряшливый китайский почерк, но дело было не в артистизме. Увлекшись, он провел за этим занятием несколько часов, почти не обращая внимания на толпу туристов и местных, которых привлекали его внешность и деятельность. Он не был прирожденным шоуменом – шпионская работа научила его сторониться всеобщего внимания, но сейчас ему было хорошо и спокойно, к тому же он не занимался оперативной работой, так что никто не мог увидеть ничего незаконного. Некоторые зрители наблюдали за ними лишь несколько минут, прежде чем двинуться дальше, другие задерживались на час и больше, несмотря на прохладу. Им было на что посмотреть. В любое другое время года иероглифы быстро исчезли бы, высохнув под теплыми лучами солнца, но сегодня все было иначе. По мере приближения сумерек становилось все холоднее и земля остывала быстрее воздуха. Влажные иероглифы вынуждали Пионера и других двигаться вдоль тротуара, оставляя впереди себя чистое пространство, а толпа шла следом. Наконец Пионеру стало совсем холодно, и он, отдав кисть другому старику, направился на север к Тропе Лотоса, дорожке вдоль южного берега озера Цяньхай, по обеим сторонам которой тянулись рестораны и бары, в поисках места, где можно выпить чего-нибудь горячего. Там было несколько кофеен, а у Пионера со временем появился вкус к западным напиткам.

В обычных обстоятельствах он обязательно обратил бы внимание на человека на велосипеде. Для этого ему вполне хватало наблюдательности, но, полностью сосредоточившись на водяной каллиграфии, он не заметил, как тот три раза проехал мимо в парке Цзиншань. Когда Пионер вошел в пешеходную зону на Тропе Лотоса, велосипедист последовал за ним, попытавшись сойти с велосипеда еще до того, как тот остановился. Переднее колесо попало на ледяную корку на дороге, и велосипед вылетел из-под седока, который выставил перед собой ногу, чтобы удержаться. Нога опустилась на лед и ушла в сторону, а ее обладатель без всякой ловкости рухнул на землю, увлекая за собой двоих прохожих. Под его весом нога сломалась в двух местах, и он вскрикнул от резкой боли. Одна из прохожих, женщина, издала удивленный возглас, когда велосипед ударил ее под колени, толкая вперед лицом вниз. Ее реакция оказалась замедленной из-за нескольких выпитых днем порций спиртного, и она врезалась лицом в бетон, сломав нос, – Пионер даже услышал треск хрящей. Второй, мужчина, споткнулся, когда на него налетела падающая женщина, и его бросило на декоративную цементную ограду справа. Он попытался устоять на ногах, но не сумел удержать равновесие на льду и свалился на землю, получив несколько ссадин, – ему повезло больше, чем остальным.

Пионер повернулся на шум – недостаточно быстро, чтобы увидеть случившееся, но последствия предстали перед ним во всей красе. Женщина неподвижно лежала на животе, из сломанного носа хлестала кровь. Мужчина возле ограды, морщась от боли, пытался встать на ноги. Велосипедист сжимал в руках ногу, вывернутую под таким неестественным углом, что Пионера едва не стошнило. Не раздумывая, он двинулся к нему, чтобы помочь. Тот перевернулся на бок, и Пионер увидел вывалившуюся из кармана его пальто рацию – черную «моторолу», слишком большую для обычного туристического гаджета, от которой тянулся провод к наушнику, выпавшему из уха велосипедиста. Тот пытался подобрать рацию и наушник, но не мог до них дотянуться, а затем совершил ошибку, которая раскрыла его окончательно.