Шпионский берег

После того, как он уходит, я сижу на стуле не шевелясь. Сейчас самое время бежать, пока он не вернулся, пока он не сказал Хардвику, что это я предала его, но я, кажется, не могу пошевелиться. Я прикована к своему стулу, неподвижна, как заключенный, пристегнутый ремнями для казни. Мне все равно, если кто-нибудь пустит мне пулю в лоб, потому что это означало бы, что Дэнни предал меня, и это было бы равносильно смерти само по себе.

Снаружи опускается ночь, но я не включаю свет. Я слышу смех и музыку из ресторана внизу, и мне интересно, вернется ли Дэнни когда-нибудь. Я беспокоюсь, что он тоже в опасности, потому что женат на мне. К настоящему времени команда Дианы провела обыск в "Ненасытном", и сэр Алан Холлоуэй находится под стражей вместе со своей компаньонкой, чья пожизненная потребность в необычном наркотике привела нас к нему.

Убирайся. Пакуй свои чемоданы и убирайся с Мальты сейчас же! Это то, о чем кричит мне каждый инстинкт, но я все еще сижу на своем стуле, когда дверь открывается и Дэнни входит в неосвещенную комнату. Он закрывает дверь и стоит в темноте.

— Мэгги? — окликает он.

— Я здесь, — говорю я.

Он не включает свет. Возможно, ему невыносимо смотреть на меня. — Я обо всем позаботился, — говорит он. — Мне удалось подложить флэшку ему в карман. Они решат, что он просто забыл об этом.

— Значит, теперь все в порядке. Все кончено?

— Что касается этого… — Он всего лишь силуэт в тени, стоящий на полпути через комнату от меня, как будто боится подойти ближе. Боится, что я наброшусь на него с выпущенными когтями. — … я долго гулял, — сказал он. — Мне нужно было подготовиться к тому, что ты собираешься мне сказать.

— Ты готов это услышать?

— Не совсем. Потому что я предполагаю, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— Садись, — говорю я. — Прошу тебя, милый.

— Все настолько плохо, да?

— Боюсь, что так оно и есть.

Вздохнув, он садится на кровать. — Пока это правда.

В темноте я рассказываю ему все. Я не смогу вынести, если он увидит мое лицо, когда я раскрою всю ложь, которую наговорила ему, ложь о том, кто я на самом деле и на кого работаю. С каждым новым секретом, который я раскрываю, я чувствую, что мало-помалу сбрасываю груз обмана, который так долго тяготил меня. Я рассказываю ему, зачем нам понадобилась информация о Филиппе Хардвике и все причины, по которым он опасен. Я рассказываю ему о Стивене Моссе, которого я нашла задушенным в конюшне Хардвика. Я рассказываю ему о других несчастных людях, которые работали на Хардвика, и о том, как он справлялся с их ненадежностью: с помощью пуль, или выброса из окна, или кремации заживо.

Я рассказываю ему о Сирано, чью яхту Дэнни посетил только сегодня днем.

— Это монстры, Дэнни. Они разжигают ненависть и вооружают повстанцев. Они наживаются на крови невинных мужчин, женщин и детей по всему миру, продавая нелегальные кассетные бомбы, белый фосфор, нервно-паралитический газ — все, что требует рынок, тому, у кого есть наличные. Ты врач, потому что веришь в спасение жизней, и я тоже. Вот почему я занимаюсь этой работой, потому что верю, что помогаю сохранить мир в безопасности. Я также верю, что иногда цель оправдывает средства. Вот почему мне нужно было сблизиться с Филиппом Хардвиком. Вот почему я должна была наладить связь с Беллой и проникнуть в семью. Вот почему мне пришлось украсть эту флешку. Нам нужно было знать, откуда берутся его деньги и куда они идут, потому что это поможет нам выявить и уничтожить других монстров в этой военной машине. Я сделала это ради благого дела.

— И для этого ты использовала меня.

— Мне нужно было проникнуть в файлы пациентов Галена.

— Так вот почему ты вышла за меня замуж? Чтобы добраться до этих файлов?

— Я вышла за тебя замуж, потому что люблю тебя.

— Откуда мне знать, правда ли это?

— Ты не можешь этого знать. Все, что я могу сделать: повторять это каждый день, до конца наших жизней. Я люблю тебя.

— До конца наших жизней. — Он произносит эти слова так, словно декламирует их на иностранном языке. — Ты действительно думаешь, что так все и будет, ты и я вместе, пока смерть не разлучит нас?

— Это то, чего я хочу, Дэнни. Вот почему я делюсь с тобой всем этим. Это подробности, которые я не должна раскрывать ни одной живой душе, но я рассказываю тебе, потому что люблю тебя. Я выбираю доверять тебе. Пожалуйста, если ты только сможешь найти в себе силы довериться мне.

Он тяжело вздыхает. — Я не знаю.

Мы сидим в темноте, некоторое время не разговаривая. После всего, что произошло между нами, после всей лжи, “я не знаю” — это лучшее, на что я могла рассчитывать. Неопределенность означает, что есть шанс, что он простит меня, шанс, что наш брак сохранится.

Но сначала он должен пережить эту ночь.

Хотя в ту ночь мы спали в одной постели, мы не прикасались друг к другу. Мы лежим бок о бок, и ни один из нас не может заснуть, а часы тянутся. Пока за окном светлеет небо.

На рассвете он вылезает из постели и одевается. Когда я слышу, как он застегивает молнию на своем чемодане, я сажусь.