Шпионы ХХ века: от царской охранки до ЦРУ и КГБ

Насколько эти перемены смогли защитить немецкие радиограммы, касавшиеся операции "Цитадель", неизвестно. Но депеша заместителя главнокомандующего маршала Г. К. Жукова от 8 апреля Сталину содержала точный и полный прогноз предстоящего летнего наступления немцев. В частности, Жуков предсказывал, что немцы попытаются устранить Курскую Дугу, взяв ее в клещи с севера и юга, в то же самое время ударив по ее западной оконечности, чтобы изолировать две советские группы армий друг от друга.

Советские перехваты нешифрованных сообщений, а также радиопеленгация позволили определить перед наступлением местоположение штабов и подразделений 2-го танкового корпуса СС, 6-й танковой и 11-й танковой дивизий. Аналогичным образом советская радиоразведка определила и местоположение штабов 7-й танковой дивизии, 13-го корпуса и 2-й армии.

Германия находила радиоразведку полезной и в месяцы подготовки к наступлению, и в самом начале битвы. Тактическая радиоразведка на поле боя оказалась весьма ценной — хотя и недостаточно ценной, чтобы помешать поражению Германии.

Перехваченные 18 апреля советские радиограммы показали, что штаб 2-й воздушной армии переместился в Новый Оскол; отсюда немцы смогли сделать вывод о местоположении штаба Воронежского фронта, которому 2-я воздушная армия была придана для поддержки. Не прошло и месяца, как немецкая радиоразведка вскрыла прибытие 3-го советского танкового корпуса в центральный сектор фронта. Однако боевой состав и расположение советских войск были известны немцам далеко не полностью, так как в июне меры безопасности при радиопереговорах соблюдались значительно лучше. В результате восточную группу армий предупредили, что в район Курской дуги могли переместиться неопознанные вражеские подразделения.

В период непосредственно после 4 июля немецкая радиоразведка обеспечила непрерывный поток сведений о дислокации и передислокации советских войск, несмотря на применяемые ими все более эффективные меры безопасности. В течение первых трех дней битвы подразделения перехвата XXIII корпуса 9-й армии собрали 695 советских радиограмм. Из них 500 были переданы открытым текстом, а 86 процентов шифрованных удалось разгадать, так что в распоряжении аналитиков немецкой разведки оказалось 668 сообщений.

В последующие восемь дней вклад немецкой радиоразведки был менее впечатляющим — 360 сообщений открытым текстом, 363 шифрованных, а расшифрован только 81 процент — хотя и при этом аналитики могли черпать сведения из 654 сообщений. Но с 12 июля, когда советские войска перешли в контрнаступление, радиоперехват начал играть для немцев жизненно важную роль. В августе, когда 4-я танковая армия откатилась к Харькову, прослушивая советские радиопереговоры, немцы добыли более надежную информацию о дислокации своих отступающих подразделений. 13-й корпус в Орле счел данные радиоразведки решающими при оценке концентрации советских войск и их боевых задач и успел вовремя принять контрмеры.

Но одной лишь разведки для победы недостаточно.

12 июля контрнаступление русских обернулось одним из величайших танковых сражений этой войны. На следующий день, когда исход сражения был все еще неясен, Гитлер дал наступлению отбой и приказал перебросить ряд дивизий в Западную Европу.

BRUSA

Как только Гитлер 11 декабря 1941 года объявил войну Соединенным Штатам, те автоматически стали союзниками Великобритании на европейском и ближневосточном театре военных действий. Вскоре американские и британские войска рука об руку сражались в Северной Африке. Но, несмотря на общие корни и общее дело, добиться всестороннего сотрудничества в радиоразведке удалось лишь после жестких переговоров и вопреки противодействию высокопоставленных представителей обеих разведок.

Американские и британские криптоаналитики поддерживали связь еще до вступления США в войну. 5 сентября 1940 года начальник британской военной разведки генерал-майор Кеннет Стронг выслал из Лондона запрос, не согласится ли армия США на полный обмен немецкой, итальянской и японской кодовой и криптографической информацией с Британией. И хотя Военно-морской флот не желал обмениваться чем-либо, кроме перехватов, армия доброжелательно ответила на запрос Стронга, хотя и не поддержала идею постоянного обмена перехватами.

В декабре 1940 года последовало заключение все еще секретного соглашения между двумя странами — естественно, ограниченное по своей природе. И в начале 1941 года четыре американских офицера (два армейских и два флотских), в том числе Абрахам Синков и Лео Розен из SIS, провели десять недель в GC&CS. В контингент SIS не вошел Уильям Фридман, вскоре после 1 января переживший нервный срыв — очевидно, из-за перегрузки. Кроме того, хозяева не только показали американским коллегам несколько станций перехвата, но и проинформировали, что "бывали случаи, когда боевые приказы главнокомандования расшифровывали достаточно заблаговременно, чтобы британские войска воспользовались ими к своей выгоде".