Шпионы, не вернувшиеся с холода

Остальных двоих он просто не знал. Но генерал Большаков утверждал, что Писаренко его друг и знакомы они уже больше тридцати лет. За такой срок можно узнать человека. А Лучинский вообще был легендой. Герой России, инвалид, оставшийся без руки. И таких людей они обвиняли в предательстве! Караев резко встал, выключил телевизор. И, покосившись на телефон, отправился в спальную комнату. Сейчас ему необходимо выспаться. Завтра будет последний день перед испытанием. Если он ошибся~ в таком случае организация тоже не будет церемониться. Ликвидировать пятидесятисемилетнего ветерана легче всего. Просто схватило ночью сердце, и утром полковник не проснулся. Тем более что спит он теперь один и рядом никого нет.

Нужно отгонять от себя подобные мысли. Большаков доверил ему эту операцию именно для того, чтобы он нашел возможного «крота». Предатель Гордиевский даже не подозревает, как много людей будет задействовано в этой операции, где он выступает как прикрытие. С помощью предателя на этот раз будет разоблачен другой предатель в Москве.

ЗА ДВА ДНЯ ДО НАЧАЛА СОБЫТИЙ. ЛОНДОН

Крейг уже знал все подробности предстоящей операции. Ему сообщили их вчера в английской контрразведке. «Ликвидатор» из Москвы должен был прибыть в пятницу. Его уже ждала специальная группа захвата, которая должна была обеспечить его передвижение до отеля и арестовать, когда он останется один. Бультман назначил очередную встречу в «Савое», где они и встретились на традиционном пятичасовом рандеву, когда в отеле было достаточно много людей. На этот раз Бультман предложил подняться в один из номеров, который был арендован для подобных бесед. Они поднялись в номер, заказав себе чай с молоком. Крейг попросил принести ему кофе, он не любил чай. Бультман предпочитал английский чай с молоком, чтобы не изменять традициям.

– Мне сообщили, что у вас все готово, – сразу начал Крейг, – вам удалось настоять на своем. Группа захвата проводит «ликвидатора» до отеля и затем арестует его.

– Это вам удалось настоять на своем, – возразил Бультман. – Мы считаем, что это исключительно большой риск и очень большая уступка, на которую мы согласились лишь ради наших союзнических отношений. Чтобы не подставлять вашего «крота».

– И спасти своего Гордиевского, – напомнил Крейг.

– Мы разработали операцию прикрытия, – сообщил Бультман, – вы можете не сомневаться, что мы продумали и этот вопрос во всех деталях, как я вам и говорил.

– Кого вы нашли?

– Бывшего сотрудника ФСБ. Для своих он считается предателем. Довольно давно живет в Великобритании. Живет на деньги опального олигарха. Его не очень любят в Москве бывшие коллеги, которые считают его человеком этого олигарха. Очень подходящая кандидатура. Если он вдруг погибнет, мы нанесем Москве очень сильный удар. Они просто не смогут оправдаться. Сначала серия загадочных убийств в вашей стране, затем ликвидация агентов во Франции, Германии, Испании, Италии. И, наконец, убийство в Лондоне. Ликвидация журналистки в Москве. Эта будет настоящий залп по позициям Кремля в мире и в Европе. Как раз то, что вы хотите. Вас ведь беспокоит начавшее расти экономическое и политическое могущество России.

– А вас оно не очень беспокоит? – спросил Крейг. – Или вы думаете отсидеться на своих островах, когда русские будут решать кому давать газ и нефть в Европе?

– До этого еще далеко, – примирительно заметил Бультман. – Но чтобы поддержать вас в этой схватке, мы согласны на проведение операции. И она начнется в пятницу, тринадцатого. Как видите, мы решили перенять опыт русских и больше не боимся этого числа. В конце концов, мы все служим сатане, а не богу.

– Не говорите так, – нахмурился Крейг. – Я происхожу из семьи верующих протестантов. У нас не принято смеяться над богом.

– В таком случае вам не нужно было идти служить в разведку, – сказал Бультман. – А я уже давно и прочно считаю себя агностиком. Бог непознаваем, мистер Крейг, как и пространство или время. Мы просто не в силах вместить этот феномен, понять где начинается и заканчивается время, пространство.

– Вы еще и философ, – заметил Крейг.

– Я циник. Убежденный агностик и циник, – ответил Бультман. – Мир действительно непознаваем. Но и человек непознаваем тоже. Мы так и не смогли сделать людей лучше. Конечно, сейчас не убивают и не насилуют на улицах, как в давние века. Но уберите отсюда полицейских, объявите город полностью свободным, и я не поручусь ни за нашу столицу, ни за ваши города, мистер Крейг. В людях еще сидит эта первобытная стихия зверства и людоедства.

– С вами опасно разговаривать. Становится страшно.

– Мне тоже страшно. Поэтому цинизм – мое единственное оружие. И поэтому я так убежденно отстаивал Гордиевского. Не потому, что мне его жалко, абсолютно нет. Я считал, что нам выгодно показать себя верными нашим обязательствам перед всем миром. Это целесообразно, если хотите.

– Вы считаете, что нам удастся соединить обе операции? Арест «ликвидатора» и смерть бывшего сотрудника КГБ, о котором вы говорите?