Шпионы среди нас: секретные материалы

А с учетом самой преданной и многочисленной части киноаудитории, женской, — еще и непременно холостой. Только однажды нестареющий мачо и «ходок» Бонд позволил затащить себя под венец. Но об этом опрометчивом шаге забыли так же быстро, как и об актере Лазенби, сыгравшем в тот раз агента 007. Потому что обручальное кольцо ставило точку на досье суперагента. Богини, женщины-вамп, кошечки, стервы, шлюхи (но высококлассные) — это сколько угодно. Но миссис Бонд — абсурд, нонсенс! Так что литературный агент 007 с самого начала был задан как идеал, кумир, человек-стиль определенного времени и определенной социальной прослойки. Однако вкусы и моды меняются, и сохранять спустя десятилетия агента 007 таким, каким он грезился реальному агенту-неудачнику 50-х, к тому же закомплексованному из-за своего неаристократического происхождения, было бы самоубийством. Поэтому Бонда на экране постоянно подновляли согласно веяниям времени. Часы Rolex, которые носил литературный Бонд, заменили на более раскрученные к тому времени Omega, элитарный британский Aston Martin — сначала на Lotus, а потом, к ужасу англичан, и вовсе на BMW, а потом — к еще большему ужасу — Бонда посадили (пусть и временно) вообще в Ford Mondeo.

Костюмы последние Бонды (до Крейга) носили исключительно от Brioni, а пили что придется. Потому что кино — это шоу-бизнес, а сотни миллионов при всем желании не приучишь заказывать шампанское Dom Perignon урожая 1953 года, как и сухой мартини исключительно на джине Sapphire Bombay. Да еще «взболтать, но не смешивать»!

А в последних фильмах бондианы ХХ века супермачо Бонда вынуждали считаться со стальными бизнес-леди, дипломированными специалистками и даже шефом в юбке миссис М, на которых не действовали все его десятилетиями отточенные мужские заходы. Заядлого курильщика Бонда (Флеминг, кстати, тоже дымил, как паровоз) загнали за флажки унизительных табличек No smoking. Любителя утонченной экзотики Бонда гоняли по превращенным в туристский проходной двор Карибам и Ривьере, не говоря уж о затоптанных Турции и Греции. Гурмана Бонда пичкали фастфудом. Скрытого расиста Бонда окружили коллеги-профи всех цветов кожи. Британский сноб-имперец Бонд оказался в «глобальной деревне», где тон задавала единственная сверхдержава и где аристократизм и традиции нужны, как банщику латынь.

Единственное, что было способно дать агенту 007 жизнь поистине вечную, — это миф. Пока в мире остаются зло, какое бы обличье оно ни принимало, а также люди, не удовлетворенные своим нынешним существованием, всегда будет нужен он — неотразимый красавец, везунчик, позер, душка, вечный победитель и спаситель. Перефразируя Вольтера, если бы Бонда не было, его следовало бы выдумать.

Но все же не Бондом единым жив этот миф. Один — пусть и супершпион — не может воплотить в себе все его грани. Кино про шпионов делали и всерьез, не только неукоснительно блюдя расстановку идеологических и политических акцентов, но и на всю катушку используя жанровые возможности материала, позволяющие изготовить занимательное зрелище для самой широкой публики, а уже заодно и промыть ей мозги. Здесь и противостояние сильных характеров, и мимикрия героя в чужой среде, и попытка выдать себя за другого: прекрасное поле для деятельности сценариста, режиссера, оператора, актера. Неудивительно, что именно суровая эпоха «холодной войны» оказалась крайне благоприятной для буйного цветения шпионского жанра.

Помимо узких специалистов, стихии шпионажа и сопутствующих ей всемирных скандалов отдали дань такие мастера-эстеты, как Альфред Хичкок («Секретный агент», «Топаз»), Фриц Ланг («Шпионы»), Иштван Сабо («Полковник Редль») и Кен Рассел («Мозг ценой в миллиард долларов»). Последним из больших стал Эрик Ромер, неожиданно снявший незадолго до смерти «Тройного агента». Мату Хари играли Грета Гарбо и Жанна Моро. В шпионской теме изначально заложено много комического, так что на самом деле ее жанровый диапазон гораздо шире, чем может показаться. Но даже взятая в комедийном регистре, тема разрабатывалась обстоятельно и основательно; время расцвета кинокомиксов, анимаций и пародийных сериалов еще не пришло.

Про шпионов (которых политкорректно называли разведчиками) делали фильмы и лучшие советские кинематографисты — режиссеры и актеры: делали не за страх, а за совесть. В ролях внедренных агентов засветились Павел Кадочников («Подвиг разведчика»), Станислав Любшин («Щит и меч»), Георгий Жженов (цикл фильмов о резиденте Тульеве), Олег Даль («Вариант «Омега»). Кульминациями жанра стали, конечно, «Мертвый сезон» Саввы Кулиша и «Семнадцать мгновений весны» Татьяны Лиозновой.