Шпионы среди нас: секретные материалы

Поняв, что от возвращения на работу в полицию ему не отвертеться, Азеф начал с того, что потребовал выплатить ему 5 тыс. рублей — компенсацию за то время, когда он бескорыстно взрывал государственных чиновников. Полиция надеялась с помощью Азефа расстроить готовящиеся теракты, и П. Дурново, из-за постоянной угрозы покушения переставший даже посещать любовниц, охотно санкционировал выдачу этих денег. Действительно, Азефу удалось расстроить подготовленный взрыв дома, где жил Дурново. Уже была сшита жилетка со специальными карманами для динамита (впоследствии этот фасон получил название «пояс шахидов»). Однако Азеф неожиданно заявил, что согласен на этот взрыв лишь в том случае, если он сам будет смертником. Члены Боевой группы не решились пожертвовать лидером, и в результате Дурново остался жив.

Азеф не упускал случая продемонстрировать полиции свою независимость. Он был одним из организаторов покушения на губернатора Ф. Дубасова, подавившего Московское восстание 1905 года. Охранное отделение прекрасно знало, что в подготовке покушения участвовал их агент, но не могло ничего сделать — арестовать собственного сотрудника за покушение такого уровня было немыслимо.

После того как в июле 1906 года председателем Совета министров стал П. Столыпин, Азеф сделал окончательный выбор — он оказался большим поклонником политики нового премьера. Теперь работа Азефа сильно изменилась. Он не столько поставлял информацию о террористах, сколько охранял первых лиц государства — Николая II и П. Столыпина, смерти которых желало столько народу, что арестовывать всех потенциальных убийц было бессмысленно. Поэтому ставку сделали на информационной безопасности. Получив информацию об уже подготовленном покушении, меняли маршрут следования царского поезда или отменяли бал, во время которого должен был прогреметь взрыв. Борцы с террором надеялись, что бесконечные неудачи постепенно уменьшат число желающих совершить террористический акт.

Боевики были в полном недоумении — вроде бы они все делали правильно, но ничего не получалось. Крупные теракты совершали представители других партий (только в мае 1906 года террористами было убито более ста человек), а эсеровская Боевая организация молчала. Правда, Азеф периодически выступал с идеями внедрения в дело террора технического прогресса. Он на полном серьезе предлагал эсерам финансировать работы по созданию самолета, с которого можно было бы разбомбить Зимний дворец! Ему же принадлежала идея атаковать императорскую яхту при помощи специально изготовленной подводной лодки. А в донесениях своему полицейскому начальству Азеф говорил, что целью этих проектов является опустошение партийной кассы.

СИТУАЦИЯ БЫЛА НЕВЕРОЯТНОЙ — ПОЛИЦЕЙСКИЙ АГЕНТ ПО ЗАДАНИЮ СВОЕГО НАЧАЛЬСТВА ЗАНИМАЛСЯ ПОДГОТОВКОЙ ПОКУШЕНИЯ НА ИМПЕРАТОРА И ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА!

И тем не менее ситуация была невероятной — полицейский агент по заданию своего начальства занимался подготовкой покушения на императора и премьер-министра! При этом ему было обещано, что ни один член его организации не будет арестован. Договор выполнялся неукоснительно. Царь жил в надежно охраняемом Петергофе, а когда он собирался выезжать, начальник Департамента полиции выяснял у Азефа, есть ли в столице его террористы. Если Боевая группа оказывалась на месте, царь отменял поездку.

Охота на царя щедро спонсировалась. Так, из 300 тыс. рублей, которые эсеры украли в Государственном казначействе, 100 тыс. они передали Азефу. Служа верой и правдой полиции, Азеф даже не просил о повышении жалованья: революционных денег вполне хватало. Периодически ему удавалось вырваться в Европу, где он оттягивался, играя в Монте-Карло. Все-таки Азеф был азартным человеком.

Возможно, этот азарт поддерживал его интерес к двойной игре не слабее, чем жажда наживы. Игроком Азеф был виртуозным. В 1905 году к члену петербургского комитета партии эсеров Е. Ростковскому пришла женщина в густой вуали и передала письмо, которое гласило: «Товарищи! Партии грозит погром. Вас предают два серьезных шпиона. Один из них… недавно прибыл из-за границы — какой-то инженер Азиев…» В письме содержался подробный перечень того, что выдали эти люди.

По иронии судьбы первым человеком, которому Е. Ростковский показал это письмо, был именно Азеф. Он сразу все понял, но самообладания не потерял. «Азиев — это я. Моя фамилия Азеф», — сказал он потрясенному Ростковскому, знавшему его лишь по партийной кличке. После этого разговора Азеф сам сообщил руководству эсеров о письме, и оно было объявлено полицейской провокацией против лучшего боевика.